Дюна: Дом Харконненов
Шрифт:
– У тебя вообще нет никаких законных прав. Мы не стали опротестовывать твой титул планетарного правителя, но ты отказался от имени Харконненов и сразу и навсегда лишился вообще всех прав. – Раббан держал плачущего ребенка на вытянутых руках, не зная, что делать со своим маленьким братом. Пергаментный свиток так и остался лежать на полу. – Ты просто ничто, отец. Самое настоящее ничто.
Продолжая крепко держать ребенка, он направился к дымящимся остаткам двери. Абульурд и Эмми, обезумевшие от горя, начали что-то кричать ему вслед. Солдаты обернулись и направили на них стволы ружей.
– О
Гвардейцы спустились на пристань и погрузились в бронированные лодки. Абульурд, обняв Эмми за плечи, качал ее из стороны в сторону, словно баюкая, и они оба поддерживали друг друга, как стволы двух рухнувших под напором урагана деревьев. Лица их покрылись слезами, глаза расширились и остекленели. Слуги стонали от бессильного гнева.
Военные суда Раббана, уходя, пересекли воды Тула-Фьорда. Абульурд испустил сдавленный стон, потеряв способность дышать. Эмми дрожала в его объятиях, а он, стараясь успокоить ее, чувствовал себя беспомощным, раздавленным и униженным. Она смотрела на свои раскрытые мозолистые ладони, словно надеясь увидеть в них свое дитя.
Издалека, понимая, что это всего лишь галлюцинация, Абульурд явственно услышал, как плачет его сын, заглушая рев моторов выходящих из фьорда судов.
***
Никогда не води дружбы с человеком, с которым не хочешь умереть.
Фрименская пословица
На базе контрабандистов, расположенной на южном полюсе Дюны, Лиета Кинеса, вернувшегося с Салусы Секундус, ожидал верный друг Варрик.
– Посмотри на себя! – со смехом воскликнул долговязый фримен. Откинув назад капюшон, Варрик бросился навстречу Лиету по гремящему гравию, которым было покрыто дно секретного ущелья. Он обнял друга, немилосердно хлопая его по спине.
– Ты ожирел от воды и стал.., чистым. – Варрик с неудовольствием потянул носом воздух. – Не вижу следов защитного костюма. Ты смыл с себя все следы пустыни?
– Пустыня навсегда останется у меня в крови. – Лиет тоже обнял друга. – А ты.., ты возмужал.
– Счастье семейной жизни, дружище. У нас с Фарулой родился сын, и мы назвали его Лиетчих, в твою честь. – Он ударил кулаком по своей раскрытой ладони. – И я продолжал воевать с Харконненами, пока ты нежился среди чужестранцев.
Сын. Лиет почувствовал укол грусти, но она быстро прошла, уступив место радости за друга и благодарности за выбор имени.
Между тем контрабандисты без лишней суеты и разговоров приступили к разгрузке. Обычного оживления как не бывало, люди вели себя тихо, лица их были мрачны и сосредоточены. Все были расстроены тем, что Доминик Верниус не прибыл с ними на Арракис. Выгрузкой материалов, доставленных с Салусы Секундус, распоряжались Иодам и Асуйо. Гурни Халлек остался руководить работами на Салусе.
Варрик жил на антарктической базе уже пять дней, ел хлеб контрабандистов и рассказывал им, как надо выживать в пустынях Дюны.
– Думаю, что они никогда этому не научатся, – фыркнув, шепнул он Лиету. – Сколько бы они здесь ни прожили, они все равно останутся
Пока они шли по главному туннелю, Варрик рассказывал о своих новостях. Два раза подряд он возил меланжевые подношения Рондо Туэку и всякий раз пытался выведать, когда вернется его друг. Какой долгой казалась ему разлука.
– И зачем тебя потянуло на эту Салусу Секундус?
– Мне надо было попутешествовать, – ответил Лиет. – На той планете вырос мой отец, и он часто мне о ней рассказывал. Но теперь я вернулся и собираюсь остаться на Дюне. Здесь мой дом. Салуса была лишь интересным отвлечением.
Помолчав, Варрик провел рукой по своим длинным примятым и спутанным от долгого ношения защитного костюма волосам. Несомненно, Фарула, как и подобает хорошей жене, хранила его водяные кольца. Интересно, как сейчас выглядит эта чудесная женщина?
– Так ты вернешься домой, в сиетч Красной Стены, Лиет? Фарула и я скучаем по тебе. Нам очень грустно из-за того, что ты решил покинуть нас.
Тяжко вздохнув, Лиет признался:
– Я глупо повел себя, и мне надо было остаться одному, чтобы обдумать свое будущее. В моей жизни многое изменилось, я узнал столько нового… – Он вымученно улыбнулся. – Думаю, что теперь я лучше понимаю своего отца.
Синие глаза Варрика расширились.
– Кто станет оспаривать действия уммы Кинеса? Мы просто делаем то, что он велит.
– Да, но он мой отец, и я хочу понять его. С наблюдательного пункта, устроенного в промерзшей насквозь скале, была хорошо видна равнина, покрытая пропитанным пылью снегом и инеем, – полярная шапка Дюны.
– Как только ты будешь готов, мы вызовем червя и отправимся в сиетч. – Варрик капризно сложил губы и елейным голосом добавил:
– Если, конечно, ты не забыл, как надевают защитный костюм.
Лиет фыркнул и направился к своему шкафу, где хранился его защитный костюм и прочее снаряжение.
– Ты побил меня тогда у Птичьей Пещеры. – Он искоса взглянул на высокого друга. – Но я всегда умел вызывать более крупных червей.
Они попрощались с контрабандистами. Хотя закаленные ветераны были его товарищами почти год, Лиет не чувствовал их близости. Они были военными людьми, сохранившими верность своему командиру и привыкшими к тяготам полковой жизни. Они могли до бесконечности вспоминать дела минувших дней и битвы на далеких планетах, свои деяния, которые совершались под командованием графа Верниуса во славу империи; но теперь они вели простую жизнь и делали все, что могли, чтобы досадить императору Шаддаму…
Лиет и Варрик пересекли антарктическую равнину, избегая грязи и пыли фабрик торговцев водой. Варрик обернулся и окинул взглядом холодную скучную равнину.
– Я вижу, что ты многому их научил после того, как мы встретили их в первый раз. Их убежище теперь не так заметно, как раньше.
– Ты это заметил? – спросил польщенный Лиет. – Если им дать хорошего фрименского наставника, то даже они могут кое-чему научиться.
Дойдя до границы пустыни, они поставили на землю вибратор и вызвали червя. Вскоре они уже мчались на север через дикие равнины, где пыль и капризы погоды так часто сбивали с толку патрули Харконненов.