Дюна
Шрифт:
Если бы не тусклый желтый свет поплавковых ламп да не чернильного цвета глаза стоящих вокруг людей, могло бы показаться, что все происходит в учебном зале. Щиты не в счет, когда против них можно использовать само движение человеческого тела. Поль молниеносно поднял вверх нож, нырнул в сторону и выбросил руку навстречу качнувшейся к нему груди Джамиса. И тут же отскочил, чтобы посмотреть, как рухнет его противник.
Джамис упал как мешок, лицом вниз. Он один раз с шумом втянул воздух, повернул лицо к Полю и замер на каменном
«Убить острием ножа — не слишком высокое мастерство, — говаривал ему Айдахо. — Но пусть это не останавливает твою руку в то мгновение, когда предоставляется такая возможность».
Люди бросились вперед, заполняя пустой круг и оттесняя Поля. Джамиса уже было не видно за мельканием их рук. Группка вольнаибов отделилась от остальных и поспешила в глубь пещеры, унося с собой что-то завернутое в длинную бурку.
На полу было пусто.
Джессика пробивалась к сыну. Ей казалось, что она плывет через море одетых в вонючие джуббы и бурки людей, сквозь странно умолкшую толпу.
Сейчас очень страшный момент: он убил человека, которого превосходил и умственно, и физически. Нельзя допустить, чтобы в нем зародилась радость от такой победы.
Она протиснулась на маленькое свободное пространство, где два бородатых вольнаиба помогали Полю надеть влагоджари.
Джессика в упор посмотрела на сына. Его глаза сияли. Он тяжело дышал и скорее не одевался, а позволял облачать свое тело в костюм.
— Надо же — против Джамиса, и не единой царапины, — пробормотал один из вольнаибов.
Чейни стояла рядом, не сводя с Поля глаз. Джессика видела, какое восхищение, обожание написано на ее обычно лукавом личике.
Это нужно сделать сейчас, немедленно.
Тоном, исполненным бесконечного презрения, она спросила:
— Н-ну, и каково это — быть убийцей?
Поль весь напрягся, будто его ударили. Он увидел холодное сияние материнских глаз, и его лицо потемнело от прилива крови. Он бессознательно бросил взгляд туда, где только что лежал Джамис.
Стилгар, возвратившись из глубины пещеры, куда отнесли тело, протолкался и встал рядом с Джессикой. Потом спокойным, слегка язвительным голосом сказал Полю:
— Когда придет время и ты бросишь мне вызов, чтобы добраться до моей бюрды, не думай, что я позволю играть со мной так, как ты играл с Джамисом.
Джессика почувствовала, как тон ее и Стилгара подействовал на Поля — их слова сделали свое суровое дело в душе мальчика. Заблуждение вольнаибов сейчас тоже было ей на руку. Она вслед за Полем поглядела на окружавшие их лица, стараясь увидеть в них то, что видит он. Восхищение — да, страх — да… но на некоторых лицах было еще и отвращение. Она посмотрела на Стилгара, увидела его непреклонное
Поль перевел глаза на мать.
— Ведь ты же понимаешь…
По голосу сына она услышала, что он уже пришел в себя.
Она медленно оглядела вольнаибов и сказала:
— Никогда прежде Поль не убивал человека обнаженным клинком.
Стилгар уставился на нее, и на его лице было написано недоверие.
— Я не играл с ним, — произнес наконец Поль. Выпрямившись, он встал перед матерью, расправил плащ и глянул туда, где на полу еще темнела кровь Джамиса. — Я не хотел его убивать.
Джессика видела, как недоверие понемногу покидает Стилгара, видела, с каким облегчением он провел по бороде рукой с узловатыми венами. Она слышала, как шепоток понимания пронесся в толпе.
— Так вот почему ты предлагал ему сдаться, — сказал Стилгар. — Теперь ясно. У нас другие обычаи, но вы еще увидите, что в них есть смысл. А я было подумал, что мы приняли в нашу семью скорпиона.
Он немного помешкал и добавил:
— Отныне я больше не буду называть тебя «парень».
Из гущи людей раздался голос:
— Ему надо дать имя, Стилгар.
Стилгар кивнул и подергал себя за бороду:
— Я вижу, что в тебе есть сила… вроде силы, которая поддерживает столб, — он немного помедлил и продолжал: — У нас тебя будут звать Узул — «основание столпа». Это будет твоим тайным боевым именем. Мы, люди из сича Табр, можем называть тебя так, но никто другой… Узул.
В толпе раздались голоса:
— Хороший выбор… верно… это — сила… это принесет нам удачу.
И Джессика почувствовала — отчужденность исчезла. Благодаря стараниям «защитника» она тоже стала своей. Теперь она была настоящая саяддина.
— Ну, а какое имя мужчины выберешь ты, чтобы мы могли называть тебя открыто? — спросил Стилгар.
Поль быстро посмотрел на мать, снова на Стилгара. Обрывки, кусочки этого момента жили в его провидческой памяти, но он физически ощущал — что-то здесь не так. Казалось, его насильно протискивают в узкие двери реальности.
— Как называется у вас маленькая мышка, которая вот так прыгает? — спросил Поль, вспомнив мышиные поскоки в низине Туоно. И он рукой показал как.
Раздались смешки.
— Мы называем ее муад-диб.
У Джессики перехватило дыхание. То самое имя, о котором говорил ей Поль: он говорил, что вольнаибы их примут и станут называть его так. Она внезапно испугалась своего сына и за своего сына.
Поль сглотнул. Он почувствовал, что справился с ролью, которую уже тысячи раз проигрывал в своем мозгу… и все-таки что-то было не так. Он видел, что взобрался на головокружительную высоту, что он многое испытал, что у него гигантский запас знаний и опыта, но тем не менее впереди распахивалась бездна.