Дюймовочка крупного калибра
Шрифт:
И тут раздался звонок в дверь. Судя по радости, осветившей бабулину физиономию, она кого-то ждала.
– Здрасьте-здрасьте! – в комнату вполз Степан Игнатьевич. При этом он потирал руки и подмигивал всем по очереди. – Так вот ты какой, спонсор!
– Не понял, – напрягся Саша.
– Мы со Степой решили открыть туристический бизнес. Экскурсии для иностранцев по революционным местам с рассказами очевидцев. Нужны машина, водитель и переводчик. Костюмы у нас будут обычные, только бантики красные добавим.
– Куда? – ошалело моргнул «спонсор».
–
– А очевидцы, надо полагать, это вы, – отмерла Серафима. Она едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться.
– Да, – гордо ответила Анфиса Макаровна. – Мы организуем пенсионеров, они будут изображать митинги с флагами.
– А штурм Зимнего и залп «Авроры» в программе будут? – хихикнула Сима.
– Когда раскрутимся – будут, – проигнорировав ее ехидство, отчеканил дед. – Дело за малым. Нужны средства на первый этап. Реклама там, техническое оснащение. Связи с гостиницами обеспечит Мария Кирилловна из второго подъезда. Она уборщицей в КВД работает, так через них все на работу устраиваются. Картотеку гостиничных работников она нам предоставит. Так что не думайте, что, мол, два старых маразматика ерундой маются. У нас все продумано. Вот и бизнес-план имеется.
Старик гордо помахал тонкой школьной тетрадкой, основательно замусоленной и исписанной даже на обложке.
– Мне надо подумать, – попытался отвязаться от странного проекта Саша. Но не тут-то было.
– Думай быстрее, – ласково улыбнулся Степан Игнатьевич, жестко ограничив время на раздумья. – Ужин стынет.
– Тогда – нет, – не смутился гость.
– А тогда ты нам не подходишь, – развел руками дед. – Серафима теперь наш основной актив. Ее надо выгодно вложить. Поясняю: отдадим ее тому, кто готов проспонсировать наше дело. Ты, Сима, извини, но другого выхода у нас с бабушкой нет. Бантики мы уже купили, дело начато.
Анфиса Макаровна тоже перестала гостеприимно улыбаться и поглядывала на Сашу с плохо скрываемой неприязнью. Серафима мелко тряслась от смеха, стараясь не смотреть на кавалера.
Ужин не состоялся. Сухо простившись, Александр в последний раз посмотрел на бывшую невесту, дав ей шанс реабилитироваться. Но реабилитация тоже не состоялась. Сима никак не могла отойти от аргумента «бантики мы уже купили» и от нервного потрясения в связи с расторжением помолвки, поэтому продолжала заходиться в беззвучном хохоте. С сожалением вздохнув, Саша растворился в темноте лестничной клетки.
Он так увлекся собственными переживаниями и анализом поводов для справедливого негодования, что сшиб на выходе девушку с авоськами.
– Ой, простите, – чуть не расплакалась она и беспомощно взглянула на разорвавшийся пакет.
– Нет, это вы меня простите! – Саша покаянно бросился поднимать покупки.
– Да вы-то при чем? Вечно у меня все так. Уж не везет, так во всем…
И тут Саша вдруг подумал, что ему, похоже, тоже давно и основательно не везет. И все дело в нем, а не в окружающих,
Баланс положительных и отрицательных событий всегда остается неизменным: когда кто-то умирает – кто-то рождается, когда одна пара играет свадьбу – другая как раз разводится и начинает делить имущество. Но среднее арифметическое состояние удовлетворительного баланса никак не сказывается на отдельно взятом пострадавшем.
Серафиму, только что в очередной раз оставшуюся без перспектив на личную жизнь, никак не мог утешить Дашин щебет на тему знакомства с родителями нового кавалера.
– Ну, как прошла встреча Саши с бабушкой? – издалека начала Малашкина, подбираясь к сообщению о своей персональной радости.
– Изумительно прошла, – с вызовом сообщила Сима, – с перевыполнением плана. Я не только снова осталась без мужика, но еще получила бонус в виде продуктового пайка.
– Сочувствую. А я Тошиным родителям понравилась, – виновато вздохнула Дарья.
– Тоша – это Антон, в постели которого мы встретились? – желчно уточнила обиженная на весь свет Серафима.
– Тоша – это Харитон. Надеюсь, в его постели я не встречусь ни с кем.
– Ха-ха. Надейся. Блажен, кто верует, – мрачно прокаркала Серафима.
– О, как все запущено. Я, пожалуй, попозже позвоню, когда ты переваришь разрыв с Сашей, – огорчилась Малашкина.
– Да мне на него плевать. И на разрыв, и на Сашу. Мне не плевать только на себя. А вот у меня все плохо, это не радует. Я старая, толстая, страшная баба, которую обхамил даже твой начальник, который тоже далеко не Ален Делон. А сначала он мне так понравился. Нет, мужиков надо ненавидеть, тогда жить будет легче – меньше разочарований.
– «Даже», – хмыкнула Даша. – Да он всем хамит. Тебе еще мало перепало. Вот у меня сегодня был стресс!
Это было единственное, что Серафиму заинтересовало. Чужой стресс – бальзам на израненное сердце.
– Он уходит и организовывает свое рекламное агентство, – страшным голосом начала Малашкина, выдержав эффектную паузу.
– Ну и? – не поняла Сима.
– Я могла бы занять его место. Так, представляешь, тут такое выяснилось. Я-то думала, что нравлюсь ему. А этот мужлан, оказывается, ко мне присматривался как к рабочей силе! И предложил такую зарплату, от которой я не смогла отказаться!
– А стресс в чем?
– Так он в меня, оказывается, не был влюблен, представляешь?
– Подумаешь, – расстроилась Серафима. – Я думала, у тебя что-то серьезное.
– Конечно, серьезное. Меня отвергли.
– А ты напрашивалась?
– Разуваева, не издевайся. Он, представляешь, сказал, что я ему нравлюсь как мозг. А женщинами он считает теток от пятидесятого размера! Извращенец!
– Но-но, – озадачилась Серафима. – Теток попрошу не обижать. А что, так и сказал, что от пятидесятого?