Дюжина ликов Вселенной: Обещаю тебе
Шрифт:
За обеденным столом царило нервное напряжение. Мортимер не сводил взгляда с дочери, пока она беспокойно отсчитывала секунды до прихода Рыбы. Леди просто улыбалась в пустоту.
Рыба, наконец, принёс всем бокалы с кровью. Лорд долго их рассматривал, после чего легонько попробовал языком.
– Какая дешёвка! Где мои элитные запасы?
– Их испортил дрон, пробравшийся сюда, – ответил Рыба, не задумываясь (Виктории стало плохо).
– Какой-то дрон удосужился испортить дорогие элитные запасы высококачественной крови?!
– Вкусная кровь, – леди, не задумываясь, всё выпила.
– Когда принесут второе?
– Второе? – удивился Рыба.
– Рыба, ты же сказал, что всё подготовил, – дёрнула его Мадам.
– Я не знаю ВАШИХ обычаев.
Виктории стало ещё хуже.
– И это твой слуга? – Мортимер сделал ещё более недовольное лицо. – Откуда он прибыл?
– Я сам к ней пришёл.
Виктория начала проклинать себя за то, что попросила его чаще говорить.
– И ты удосужилась оставить какого-то проходимца? Неудивительно, что сюда может пробраться кто угодно.
– Что Вы хотите на второе? – Рыба вновь задал вопрос.
– Он даже не удосужился узнать, что на второе нужно подавать живых гленоидалисов вместе с кописами.
– Что это?
– Как Вы добрались? – Виктория хоть как-то попыталась всё это прекратить.
– Без происшествий, – ответил лорд.
– Почему Вы решили приехать именно сейчас?
– Мы получили письмо о том, что Наш дом, наконец, свободен.
– Свободен?
– Ты удосужилась перестать буйствовать.
– Буйствовать? – ей становилось всё тяжелее скрывать своё раздражение.
– Да, это длилось вот уже 84 года. Хорошо, что ты успокоилась.
– Успокоилась?! – Виктория встала и ударила по столу, отчего бокалы упали и разлились. – Где вы были все эти годы?!
– Потише, – сказала леди с невозмутимым лицом.
– Нет, ты потише. Почему вы соблаговолили бросить меня?!
– Мы не знали, как помочь тебе, – лорд продолжал поддерживать свой стиль.
– Не знали?! Вы вообще пытались?!
– Пытались, – Мортимер говорил уже не так уверенно.
– Нет, не пытались! Вы просто бросили меня на долгие годы! А сейчас заявляетесь сюда и что-то от Меня требуете!
– В каком-то роде – да, это ведь ты сама соизволила всё это устроить. Взгляни на эту ситуацию с Нашей стороны. Ты закрутила роман с первым встречным, который, как полагается, удосужился тебя бросить. После этого ты неведомым образом превратилась в странное нечто и выгнала Нас из собственного дома на столько лет. А когда ты вновь стала прежней, ты даже не подумала сообщить Нам об этом. Мы узнали об этом из письма. И ты ещё удосуживаешься обвинять Нас в эгоизме?
– Но…но… – Виктория села. – Какого письма?
– Из анонимного письма, больше мне не известно.
– Но Вы всё равно не должны так себя вести. Мы ведь встретились вновь спустя столько лет.
– Всего этого могло бы и не быть, если б не
– И что теперь?
– Нам надо постараться восстановить особняк.
– Вы останетесь?
– А как иначе? Это ведь Наш дом.
– А что будет со мной?
– Ты тоже останешься.
– А Рыба?
– Пока не решил.
Виктория окончательно сникла и словно вросла в стул. Мортимер встал и подошёл к ней.
– Не надо строить такое лицо. Успокойся, скоро всё будет как раньше.
– Как раньше?
– Да. Ты ведь помнишь те славные дни?
– Не помню.
– Когда этот дом выглядел не так…нестерпимо.
– Не помню.
– В этот раз Мы будем счастливы. Нас никто не побеспокоит, будьте уверены. Я обещаю тебе. Ты ведь помнишь, как мы…
– НЕ ПОМНЮ! – она вновь закричала. – Я ничего не помню!
– Что значит – не помнишь?
– Я вообще ничего не помню. Ни этот дом, ни как было раньше, ни даже вас. Сегодня я впервые в жизни вас увидела, а до вчерашнего дня вообще не знала, что вы существуете. И лучше б так и оставалось, – она встала и ушла из зала.
Рыба отправился за ней. Он застал её запершейся в комнате. Ему не составило труда проникнуть внутрь. Она лежала калачиком в кровати, уткнувшись лицом во влажную подушку.
– Мадам?
– Уходи.
– Нет.
– Я сказала – уходи!
– Когда я просил ВАС оставить меня, ВЫ не бросили меня. Теперь и я ВАС не брошу.
– Что ты хочешь?
– То, что вы сказали…это правда?
– Да. Я ничего не помню. После того как Я превратилась в это нечто. Я лишь смутно припоминаю, как тот мерзавец бросил меня и как я была преисполнена злости, а потом – ничего – словно пустота, от которой я очнулась, лишь когда увидела тебя.
– Мадам.
– Знаешь, как ужасно ничего не помнить о себе. Не знать, кто ты и откуда. Я поначалу думала, что начну жить заново. А тут ещё и они вдобавок. Они отняли тот небольшой момент спокойствия, который у меня только появился, и теперь я вновь не могу осознать себя. Не таким образом я представляла себе их. Я считала, что родители должны быть добры к детям. А тот портрет на лестнице? Каждый раз, когда я смотрю на него, я словно смотрю на других людей. Я даже не уверена, что там именно я изображена. Даже смотря в зеркало, я не знаю, кто это.
Рыба подошёл к её кровати.
– Это не так плохо.
– Ты о чём?
– Я помню всё.
– И что в этом плохого?
– Я помню каждый момент своей жизни, каждое действие и эмоцию, все они вихрем каждую секунду проносятся передо мной. Я точно знаю, кто я и что наделал, но предпочёл бы ничего из этого не знать.
– А что ты наделал?
– Много нехорошего, настолько, что я даже не могу смотреть на самого себя. Я не способен ничего забыть. Единственный выход для меня – это смерть. Поэтому я и пришёл к ВАМ тогда.