Дзен-буддизм и психоанализ
Шрифт:
Продолжим этот символический разговор. Голова сознательна, живот бессознателен. Когда наставник говорит ученикам, чтобы они «думали» нижней частью тела, он имеет в виду, что коан следует опустить в бессознательное, а не помещать его в поле сознания. Коан должен «утонуть» в целостном бытии, а не оставаться на периферии. Буквально это лишено смысла. Но стоит нам понять, что дно бессознательного, на которое погружается коан, недостижимо даже для алаявиджняна, для «всесохраняющего сознания», то ясно, что коан уходит за пределы поля интеллекта, он целиком отождествляется с нашим Я. Коан теперь за пределами психологии.
Когда трансцендированы все пределы, — а это означает и выход за пределы так называемого коллективного бессознательного, — мы приходим к тому, что в буддизме известно как адаршанаджняна — «зеркальное знание» [26] . Тьма бессознательного сломлена, и мы видим вещи так, как видно лицо в ярко освещенном зеркале.
Метод изучения дзен с помощью коана берет свое начало в Китае у сунских наставников XII века — таких, как Гошо Хойан (ум. в 1104 г.), Йенго Кокуюн (1063–1135)
26
См.: The Lankavatara Sutra. L, 1932. P. 38, 40, 49 ff.; Suzuki D. T. Essays in Zen Buddhism. L, 1951. Serie 3. P. 314.
Типичные и классические примеры обучения коану дают Букко Кокуши (1226–1286) в Китае и Хакуин (1685–1768) в Японии [27] . Примеры подхода к дзен вне системы коана, насколько они нам известны по письменным источникам, дают Риндзай в Китае и Банкей (1622–1693) в Японии [28] . Тем, кто интересуется психологическими сторонами дзен, я советую полистать некоторые из моих работ по этому предмету.
Добавлю еще несколько слов. Джняна обычно переводится как «знание», хотя термин «интуиция» будет точнее. Я перевожу его иногда как «трансцендентальная мудрость», особенно там, где имеется приставка про (например, праджня). Дело в том, что даже в интуиции объект все еще остается перед нами, мы его воспринимаем, чувствуем, видим. Сохраняется дихотомия субъекта и объекта. В праджне этой дихотомии более не существует. Праджня вообще не касается конечных объектов как таковых; тотальность объектов приходит здесь к самосознанию. Эта тотальность не является ограниченной. Бесконечная тотальность лежит за пределами обычного человеческого постижения. Но праджня-интуиция есть именно такая «непостижимая» тотальная интуиция бесконечного. Она невозможна в нашем повседневном опыте, ограниченном конечными объектами или событиями. Праджня поэтому имеет место лишь там, где конечные чувственные и интеллектуальные объекты отождествляются с самим бесконечным. Вместо того чтобы говорить о бесконечном, видящем себя в самом себе, нашему человеческому опыту ближе рассмотрение конечного объекта, принадлежащего дихотомичному миру субъекта и объекта. Он постигается праджней с точки зрения вечности. Говоря символически, конечное видит себя тогда отображенным в зеркале бесконечности. Интеллект сообщает нам о конечности объекта, но этому противоречит праджня, объявляя его бесконечным, лежащим по ту сторону относительного. Онтологически это означает, что все конечные объекты или сущности возможны в силу лежащего в их основании бесконечного. Либо что объекты относительно, а потому ограниченно входят в поле бесконечности, без которого им не к чему было бы прикрепиться.
27
См.: SwukiD. Т. Essays In Zen Buddhism. L., 1949. Serie 1. P. 253 ff.
28
«Речения» Риндзая («Риндзай Року»), составленные его учениками, содержат около 13 380 иероглифов и считаются одним из лучших образцов собраний речений дзен, известных как «Гороку». Сунское издание текста, появившееся в 1120 г., является копией с гораздо более раннего издания, которое, однако, было утеряно. См.: Suzuki D. Т. Studies in Zen. P. 25 ff.
Относительно Банкея см.: Suzuki D. T. Living By Zen. P. 11 ff. Банкей был суровым противником коана как господствующего доныне пути изучения дзен. Он был старшим современником Хакуина, который, насколько это нам известно, не ведал о его существовании.
Это напоминает послание апостола Павла Коринфянам, в котором он говорит: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан» (I Кор. 13:12). «Ныне» или «теперь» относятся к релятивному и конечному потоку времени, а «тогда» — это вечность, каковая, согласно моей терминологии, и есть праджня-интуиция. В ней или в «ведении» я вижу Бога так, как он сам себя видит, а не через «тусклое стекло», не через фрагментарные его «блики», ибо стою я «лицем к лицу» — уже потому, что являюсь таким, каков он есть.
Адаршанаджняна, раскрывающаяся вместе с прорывом дна бессознательного (смайявиджняна), есть не что иное, как праджня-интуиция. Первичная воля, из которой произошло всякое сущее, не слепа и не бессознательна. Так кажется лишь в силу нашего неведения (овидья), которое затемняет зеркало, заставляя нас забыть даже факт его существования. Эта слепота лежит по нашу сторону, не со стороны той воли, которая столь же первично и фундаментально является ноэтической, как и волевой. Воля — это праджня плюс каруна, мудрость плюс любовь. В относительном, ограниченном, конечном плане воля видится и открывается частично; иначе говоря, мы склонны принимать ее как нечто отдельное от деятельности нашего ума. Но стоит ей явить себя в зеркале адаршанаджняны, и это — «Бог как он есть». В нем праджня неотделима от каруны. За одной неизбежно следует другая.
Я не могу не добавить еще несколько слов. Межличностное отношение иногда рассматривается в связи с коаном: наставник задает вопрос, ученик с ним беседует. Когда наставник твердо и бесповоротно противится интеллектуальному подходу ученика,
V. Пять шагов (го-и)
Мне передали целый ряд вопросов [29] , возникших по ходу предшествующих лекций на этой конференции. Просмотрев их, я обнаружил, что в них упускается из виду тот центральный, или осевой, пункт, вокруг которого вращается дзен. Это подтолкнуло меня к тому, чтобы рассказать вам сегодня кое-что о жизни и учении дзен.
Можно сказать, что дзен представляет собой странный предмет: о нем можно бесконечно долго говорить, а содержание его все не исчерпывается. С другой стороны, это содержание можно при желании продемонстрировать поднятием одного пальца, покашливанием, подмигиванием, бессмысленным звуком.
29
Эти вопросы таковы:
1) Как случилось, что в писаниях дзен так мало внимания уделяется культурным условиям, организации общества, благосостоянию человека? С этим связан и вопрос об использовании дзен для оправдания убийства, как то обнаруживается в боевом искусстве меча. Нет ли в таком обращении к Я некой угрозы равнодушия к ценности каждого человека? Принимают ли наставники и последователи дзен участие в осмыслении социальных проблем нашего времени?
2) Каково отношение дзен к этике, к политическим и экономическим лишениям, к положению индивида и его ответственности перед обществом?
3) Каково различие между сатори и христианским обращением? Не сводятся ли они к культурным различиям, к способу изложения?
4) Христианский мистицизм полон эротических образов — имеются ли их следы в сатори либо на предшествующих сатори стадиях?
5) Имеется ли в дзен критерий для различения подлинно мистического опыта от опыта галлюцинаторного?
6) Интересуется ли дзен историей индивида, влиянием семьи, детства, социальных институтов на развитие самоотчуждения у индивида? Этот вопрос волнует некоторых слушателей в связи с проблемой предупреждения возникновения отчуждения у нового поколения путем улучшения как индивидуального воспитания, так и социальных институтов. Если известно, что определяет нарушения здоровья, то предполагается, что мы можем нечто сделать до возникновения кризиса у взрослого человека.
7) Имеются ли в дзен какие-нибудь размышления о развивающем опыте в детстве, который ведет взрослого к просветлению?
8) Кажется, что в дзен наставник начинает обучение ученика, не обращая внимания на его собственное самоосмысление, либо он не делает этого явно и непосредственно. Однако допустимо, что к дзен приходят из тщеславия, из нужды в новом божестве, что не осознается учеником. Поможет ли ему найти путь соприкосновение с той истиной, что такая направленность способна лишь превратить его опыт в пепел? Сообщает ли наставник дзен свое впечатление о личности, о преградах, которые могут быть у нее на пути? Даже если этого не делается — не облегчалось ли бы тем самым достижение цели?
9) Дает ли, по вашему мнению, психоанализ надежду на просветление своим пациентам?
10) Каково отношение дзен к тем образам, которые могут появиться в процессе медитации?
11) Касается ли дзен проблема эмоциональной зрелости и самореализации в социальном существовании, а именно вопрос «межличностных отношений»?
Даже если бы все океаны земли сделались чернилами, все горы стали кисточками для письма, а весь мир превратился в листы бумаги и нас попросили бы написать о дзен, он бы все равно не получил полного выражения. Неудивительно поэтому, что моему короткому языку, столь отличному от языка Будды, не удалось познакомить слушателей с дзен за предшествующие четыре лекции.
Следующая таблица, представляющая «пять шагов» (го-и) упражнений в дзен, облегчит понимание. «Го» здесь означает «пять», тогда как «и» — «ситуация», «ступенька» или «шаг». Эти пять шагов подразделяются на две группы: поэтическую и аффективную (или волевую). Первые три являются ноэтическими, следующие два — аффективными, или волевыми. Третий, срединный «шаг» есть точка перехода, где поэтическое начинает делаться волевым, а познание оборачивается жизнью. Ноэтическое постижение дзен жизни становится здесь динамическим. «Мир» обретает плоть, абстрактная идея трансформируется в живую личность, которая чувствует, желает, надеется, жаждет, страдает и способна совершать любую работу.
На первом из двух последних «шагов» последователь дзен стремится реализовать этот инсайт до предела своих возможностей. Последний «шаг» есть достижение своего предназначения, которое в действительности предназначением не является.
Го-и по-японски прочитывается так:
1. Шо чухен «хен в шо».
2. Хен чу шо «шо в хен».
3. Шо чу рай «переход из шо».
4. Ken чу ши «приход в хен».
5. Кен чу то «помещение в хен».
Шо и хен представляют собой двойственность, подобную инь и ян китайской философии. «Шо» буквально означает «правый», «прямой», «справедливый», «уравновешенный»; «хен» — «частичный», «односторонний», «неуравновешенный», «кривобокий».
Европейские эквиваленты будут примерно следующими:
Шо
Абсолютное Бесконечное Единое Бог
Темнота (недифференцированное)
Одинаковость
Пустота (шуньяша)
Мудрость (праджня)
Всеобщее (ди, ли)
Хен
Относительное Конечное Многое Мир
Свет (дифференцируемое)
Различие
Форма и материя (номарупа)
Любовь (каруна)
Частное (джа, ши)
(Шо мы ниже обозначим как А, хен как Б)