Дзен в искусстве написания книг
Шрифт:
Вы спросите, что приключилось? Что заставило этих двоих почти маниакальных лжецов начать говорить правду?
Дайте-ка я еще раз помашу транспарантами.
РАБОТАЙ.
Это вполне очевидно — оба просто работали.
Стоит только начать, и работа сама обретает свой ритм. Все механическое уходит. Тело берет управление на себя. Защита сходит на нет. И что происходит тогда?
Человек расслабляется.
РАССЛАБЛЯЙСЯ. И тогда он уже без труда может последовать моему последнему совету:
НЕ
Что приводит к еще большему расслаблению, еще большему недуманью и громадной творческой продуктивности.
Теперь, когда я окончательно сбил вас с толку, я помолчу и послушаю ваши смятенные крики.
— Недостижимо! — говорите вы. — Как можно одновременно работать и расслабляться? Как можно творить, не стоя на грани нервного срыва?
Это достижимо. Это делается каждый день на неделе, круглый год.
Это умеют спортсмены. Художники. Альпинисты. Дзен-буддисты с их луками и стрелами.
Даже я так могу.
А если я так могу, значит — как вы, кажется, цедите сквозь зубы — и вы тоже сможете!
Хорошо, давайте еще раз рассмотрим мои транспаранты. На самом деле их можно расставить в любом порядке. На первом месте можно поставить РАССЛАБЛЯЙСЯ или НЕ ДУМАЙ, а уже за ними — РАБОТАЙ. Но для удобства расположим их так (и добавим еще четвертый):
РАБОТАЙ. РАССЛАБЛЯЙСЯ. НЕ ДУМАЙ. РАССЛАБЛЯЙСЯ. ЕЩЕ БОЛЬШЕ.
Давайте подробнее разберем первый пункт.
РАБОТАЙ.
Вы как раз и работали, да?
Или, может быть, вы собираетесь составить план — сразу, как только прочтете статью?
Что за план?
Что-то вроде: «Тысяча или две тысячи слов ежедневно на протяжении следующих двадцати лет. Для начала можно поставить себе задачу: по рассказу в неделю, пятьдесят два рассказа в год, на протяжении пяти лет». Вам придется много писать, многое выбрасывать или сжигать, пока что-то не начнет получаться. Лучше начать прямо сейчас, чтобы быстрее разделаться с подготовительной работой.
Потому что я убежден: со временем количество переходит в качество.
Как так?
Микеланджело, да Винчи, Тинторетто делали миллионы набросков, набирая количество и готовя себя к переходу в качество, к единичным рисункам, портретам, пейзажам, исполненным удивительной соразмерности и красоты.
Великий хирург набирает количество — разрезает сотни, тысячи, десятки тысяч трупов, тканей и органов, — готовя себя к той минуте, когда от качества его работы будет зависеть человеческая жизнь.
Чтобы пробежать стометровку на соревнованиях лучше всех, спортсмен пробегает десятки тысяч километров.
С количеством копится опыт. Только из опыта может родиться качество.
Любое искусство, малое и великое, есть
Художник должен учиться убирать все ненужное.
Хирург знает, как проникнуть прямо к источнику заболевания, не тратя зря времени и избегая лишних сложностей.
Спортсмен учится распределять силы и задействовать нужные мышцы в каждый отдельный момент времени.
Писатель чем-то от них отличается? Я думаю, нет.
Зачастую его талант проявляется именно в том, о чем он умолчал, что оставил невысказанным, в его способности к простым выражениям ясных чувств, в прямом движении к той точке, где ему хочется оказаться.
Писатель должен работать так много и долго, чтобы его разум жил как бы сам по себе — в кончиках пальцев.
То же относится и к хирургу, чья рука, как рука да Винчи, наконец, набивается до того, что ей можно доверить чертить спасающий жизнь узор на человеческой плоти.
То же относится и к спортсмену, чье натренированное тело, в конечном итоге, само становится разумом.
Упорной работой, накоплением количественного опыта человек освобождает себя от любых обязательств, которые мешают ему заниматься делом.
Художник не должен думать о хвалебных отзывах критиков или о деньгах, которые получит за свои картины. Он должен думать о красоте, готовой сорваться на холст с кончика кисти.
Хирург должен думать не о зарплате, а о человеческой жизни, бьющейся под его скальпелем.
Спортсмен должен отрешиться от зрителей и дать своему телу бежать за него.
Писатель должен позволить своим пальцам пробежать всю историю персонажей, которые, будучи просто людьми с их странными мечтаниями и навязчивыми идеями, будут лишь рады бежать вместе с вами.
А значит, работа — упорная работа — готовит почву для первой стадии релаксации, когда человек приближается к тому состоянию, которое Оруэлл мог бы назвать Брось мысль!
Точно так же, когда ты учишься машинописи, в какой-то момент отдельные буквы — ф-ы-в и о-л-д — уступают место потоку слов.
Поэтому не стоит смотреть свысока на работу и относиться к вашим сорока пяти или пятидесяти двум рассказам, написанным за первый год, как к неудаче. Потерпеть неудачу — значит сложить лапки и сдаться. Вы не стоите на месте, вы в процессе развития. Неудач быть не может! Процесс идет. Работа делается. Если ее результат хорош — вы чему-то учитесь. Если плох — вы учитесь еще больше. Сделанная работа — это урок, который необходимо выучить. Пока ты не остановился, неудач быть не может. Если ты не работаешь, ты перестаешь развиваться, ты зажимаешься, становишься нервным и раздражительным и, таким образом, разрушаешь весь творческий процесс.