Дж. Р. Р. Толкин: автор века. Филологическое путешествие в Средиземье
Шрифт:
После первой публикации книги «Дж. Р. Р. Толкин: автор века» прошло больше двадцати лет, и, завершая предисловие к ней, нельзя не сказать о коррективах, внесенных временем.
Прежде всего, за прошедшие годы была завершена публикация основного корпуса текстов Толкина. В распоряжении читателей появились полные издания трех «Великих сказаний Средиземья» — «Дети Хурина», «Берен и Лутиэн» и «Падение Гондолина». Публикация «Истории Куллерво» (2015) свидетельствует о важности увлечения Толкина финской мифологией. Новые публикации не опровергают тезисов Шиппи, но заставляют с большим, чем двадцать лет назад, вниманием относиться к ранним работам Толкина.
Оставаясь главным экспертом по Толкину, Том Шиппи сегодня все отчетливее воспринимается как патриарх, уступая место другим специалистам — прежде всего это Джон Гарт, автор книг «Толкин и Великая война» (2003) и «Миры Дж. Р. Р. Толкина» (2020), Уэйн Хэммонд и Кристина Скалл с их коментированными изданиями «Властелина колец» и «Хоббита» и наиболее яркий представитель нового поколения Кори Олсен, автор
Но главная корректива, которую внесло время в утверждения Тома Шиппи, касается современного отношения к Толкину. Прошедшие двадцать лет показали, что снобистское неприятие Толкина британским литературным и критическим истеблишментом, с которым так страстно спорит автор на страницах своей книги, оказалось явлением преходящим. Для сегодняшних критиков и литературоведов Толкин скорее классик и законодатель литературных стандартов, чем их нарушитель и образец легкомысленной популярной литературы (на эту роль, так же несправедливо, сегодня претендует «Гарри Поттер»). Как это ни парадоксально, один из основных тезисов этой книги потерял актуальность, тем самым только подтвердив ее правоту.
Николай Эппле, филолог, переводчик
Благодарности
Благодарю Дэвида Брэтмана, Джона Гарта, Джейн Джонсон, Патрика Карри, Вольфганга Креге, Джона Марино, Чарльза Ноада, Джозефа Пирса, Верлин Флигер и Карла Хостеттера, которые читали черновые отрывки из этой книги, направляли мне сигнальные экземпляры своих собственных работ, исправляли многочисленные ошибки и помогали существенно доработать материалы, вошедшие в итоге в эту книгу. Любые фактические неточности или некорректные суждения, которые могли сохраниться в тексте, остаются целиком и полностью на моей совести. Кроме того, хочу поблагодарить «Гринвуд Пресс» (подразделение корпорации «Гринвуд Паблишинг Груп» в Вестпорте, штат Коннектикут) за разрешение повторно использовать некоторые материалы, на основе которых я написал статью, вошедшую в опубликованный в этом издательстве сборник «Дж. Р. Р. Толкин и отголоски его творчества в литературе: взгляды на Средиземье» (J. R. R. Tolkien and his Literary Resonances: Views of Middle-earth)[1] под редакцией Джорджа Кларка и Дэна Тиммонса; издательство Университета Турку за аналогичное разрешение в отношении отрывков моей статьи, включенной в сборник материалов по итогам конференции «Феномен Толкина» (Proceedings of the Tolkien Phenomenon) под редакцией Кита Баттарби, а также редакторов упомянутых сборников.
Вступительная глава
Фэнтези и фантастика
В ХХ веке фантастика стала преобладающей литературной формой. Это утверждение может показаться неожиданным — в начале века о подобном и близко нельзя было помыслить, и даже сейчас такое заявление неизбежно вызывает яростный протест. Но вполне возможно, что однажды будущие литературоведы, далекие от наших сегодняшних вздорных препирательств, признaют, что наиболее выдающимися и характерными произведениями той эпохи были такие книги, как «Властелин колец» Дж. Р. Р. Толкина, «1984» и «Скотный двор» Джорджа Оруэлла, «Повелитель мух» и «Наследники» Уильяма Голдинга, «Бойня номер пять» и «Колыбель для кошки» Курта Воннегута, «Левая рука Тьмы» и «Обделенные» Урсулы Ле Гуин, «Выкрикивается лот 49» и «Радуга тяготения» Томаса Пинчона. Этот список несложно продолжить, включив в него и произведения конца XIX века («Остров доктора Моро» и «Войну миров» Г. Дж. Уэллса), и книги современных нам писателей, таких как Стивен Р. Дональдсон и Джордж Р. Р. Мартин. В него могут войти такие разные, если не сказать полярные, авторы, как Кингсли и Мартин Эмис, Энтони Бёрджесс, Стивен Кинг, Терри Пратчетт, Дон Делилло и Джулиан Барнс. К концу века перед притягательностью фантастики как средства литературного самовыражения зачастую не могли устоять даже ярые приверженцы реалистической прозы.
Необходимо отметить, что речь идет не о литературном жанре фэнтези: из вышеперечисленных авторов лишь четверо помимо Толкина писали книги, которые можно найти в одноименном отделе книжного магазина. Мы говорим об общелитературной фантастике, к которой кроме фэнтези относится и множество других жанров: аллегории и притчи, сказки, ужасы и научная фантастика, современные фантастические триллеры и средневековые рыцарские романы. Тем не менее на справедливость предлагаемого тезиса это не влияет. Именно те писатели ХХ века, чьи произведения стали мощным рупором эпохи и нашли самый горячий отклик в сердцах современников, по известным лишь им причинам сделали выбор в пользу метафоризма фэнтези и решили писать о заведомо несуществующих мирах и существах — будь то толкиновское Средиземье, оруэлловский ангсоц, далекие острова, где происходит действие произведений Голдинга и Уэллса, или марсиане и тральфамадорцы, вторгающиеся в мирные английские и американские пригороды в книгах Уэллса и Воннегута.
Разумеется, проще всего было бы счесть, что любовь к фэнтези — это своего рода литературная болезнь, поразившая миллионы читателей, которые, безусловно, заслуживают порицания, жалости и помощи в восстановлении надлежащего вкуса. Обычно этот недуг считают проявлением «эскапизма»: мол, писатели в жанре фэнтези и их поклонники пытаются убежать от реальности. Но здесь возникает нестыковка: многие из родоначальников
Вот почему не следует воспринимать устойчивую популярность романов Толкина, какой бы неожиданной и непредсказуемой она ни была, как банальное проявление непритязательного народного вкуса, которое людям интеллигентным и образованным позволительно не принимать всерьез или игнорировать. Это явление заслуживает объяснения и слова в свою защиту, и настоящая книга представляет собой попытку выполнить обе эти задачи.
В книге я привожу аргументы в пользу того, почему неизменная притягательность творчества Толкина объясняется не только очарованием или необычностью этих текстов (хотя и то и другое присутствует в его книгах, и это тоже можно в той или иной степени растолковать), но и тем, что в них предлагается глубокий и серьезный ответ на вопросы, которые в конце концов будут признаны главными для той эпохи: культурный релятивизм, искажение и сохранение языка, существование человечества в Средиземье без поддержки в виде Божественного Откровения, а также происхождение и природа зла (этот вечный вопрос во времена Толкина открылся для людей с новой, особенно страшной стороны). К этим темам нельзя относиться с презрением и их не стыдно изучать. Конечно, предложенные Толкином ответы понравятся не всем, тем более что они категорически не совпадают с теми, которые дают в том числе многие из его вышеперечисленных современников. Но первое — удел всех писателей во все времена, а второе и есть одна из тех особенностей, которые выделяют Толкина из числа других.
Впрочем, еще одной его отличительной чертой является профессиональный авторитет. По некоторым темам Толкин просто знал больше и мыслил глубже, чем кто-либо в мире. Некоторые считали (и говорили), что ему следовало бы изложить плоды своих размышлений в научных трактатах, а не в фантастических сказках, и, возможно, тогда в узком научном кругу его приняли бы более благосклонно. В то же время еще на протяжении его жизни этот круг все сужался и сужался, а теперь и вовсе оказался на грани исчезновения. Есть такая старая английская пословица (на древнеанглийском языке и с типично древнеанглийской провокационно-туманной формулировкой): «Ciggendra gehwelc wile ?aet hine man gehere» («Всякий, кто кричит, хочет быть услышанным») (здесь и еще в нескольких местах я использую древние рунические буквы ?, ? и ?. Первая обозначает глухой межзубный звук th, как в слове thin, вторая — звонкий межзубный звук th, как в слове then. Третья буква используется в этой книге для обозначения звука ? в конце слова или gh в середине).
Толкин хотел быть услышанным — и его услышали. Но что именно он хотел сказать?
Жизнь и работа Толкина
Всю информацию о жизни Толкина можно почерпнуть из его официальной биографии, написанной Хамфри Карпентером в 1977 году (библиографические данные этой и других работ, упомянутых в тексте, приведены на стр. 501–507). Но если резюмировать ее одной фразой, достаточно процитировать неожиданный пассаж из книги Карпентера: «Можно сказать, что после этого ничего не происходило»[2].
Поворотным моментом, который Карпентер имел в виду под «этим», стало избрание Толкина на пост профессора кафедры англосаксонского языка им. Ролинсона и Бозуорта в Оксфордском университете в 1925 году — на тот момент ему было всего тридцать три года. Самые увлекательные события в жизни Толкина, на которые обращает внимание большинство биографов, происходили до этого. Он родился в 1892 году в южноафриканском городе Блумфонтейне в семье англичан. Вскоре дети с матерью вернулись в Англию, а в возрасте четырех лет Толкин лишился отца. Его мать приняла католичество, а когда мальчику исполнилось двенадцать, ее тоже не стало. Юный Толкин рос в Бирмингеме и его окрестностях и считал своей родиной английский Западный Мидленд — даром что родился за границей и носил немецкую фамилию. Со своей будущей женой он познакомился в шестнадцать лет (ей тогда было девятнадцать), но опекун запретил Толкину видеться или переписываться с девушкой, пока ему не исполнится двадцать один год. В свой двадцать первый день рождения он написал возлюбленной письмо с предложением руки и сердца, и они поженились еще до окончания его учебы в Оксфорде. Сразу после выпуска из университета, в 1915 году, Толкин получил назначение в Ланкаширский фузилерный полк и с июля по октябрь 1916 года служил на Сомме в звании младшего офицера пехоты. За этот год он потерял двоих самых близких друзей — один был убит, второй умер от гангрены. Сам Толкин слег с окопной лихорадкой и был демобилизован. После войны он некоторое время работал в редакции Оксфордского словаря английского языка, был приглашен в Лидсский университет на должность доцента, а затем профессора, а в 1925 году стал профессором кафедры англосаксонского языка в Оксфордском университете.