Джагатай-Хан: Боевой Ястреб Чогориса
Шрифт:
— Да. В том и опасность. — Он положил заскорузлую ладонь на плечо аколита. — Мощью ты обладал всегда. Здесь мы учим тебя сдерживать ее. Здесь мы добиваемся, чтобы ее применение стало для тебя таким же быстрым и естественным, как дыхание. Если бы тварь была настоящей, то успела бы вырвать у тебя сердце, пока ты произносил заклинания. Так что дело не в мощи, а в ее ограничении и затем — понимании.
Устыженный аколит кивнул.
— Но твою силу нельзя отрицать. — Осклабившись, Есугэй хлопнул юношу по предплечью. — Ты станешь грозным воином. Только, пожалуйста, проживи чуть подольше — мне хотелось бы, чтобы ты использовал свой
Боргал поклонился. Меж тем наблюдатели вышли на песок, чтобы убрать обломки, и оба грозовых пророка направились обратно к двойным дверям, ступая под четкими тенями платанов.
— Они поднаторели, — заметил Таргутай. — Мои поздравления.
— И все же… Мы обучаем их, но не знаем, куда направить потом. Нельзя оставлять решение ханам. Слишком давно мы не обсуждали этот вопрос.
— Так ведь ответ остается тем же, — произнес Есугэй.
— Значит, пусть рассудит Каган. Когда там за…
— Хан прилетит. Уже скоро. — Таргутай взглянул на своего помощника. — Он сражается уже долгие годы. Он сжег своей рукой целую сотню миров и теперь желает еще ускорить завоевания. То, что происходит здесь, — лишь часть его замыслов.
— Я уже сегодня могу дать ему сто творцов погоды. Они снесут для него любую стену, разорвут Галактику на куски.
Есугэй печально улыбнулся:
— Все не так просто. Если бы мы были одни в Империуме, то обходились бы без дискуссий, но мы не одни. У Кагана есть братья, и на него издалека взирает Золотая Терра. Подобное нельзя не учитывать. — Воины подошли к дверям, и мутная завеса благовоний на миг пахнула особенно едко. — Один из примархов, зовущий себя Повелителем Смерти, возглавляет легион беспощадных бойцов, которые не уступают в стойкости никому из отпрысков Трона. Я изучил его доктрину со стороны. Кое — что меня восхитило, прочее внушило отвращение. Думаю, он ущербен, но это не имеет значения: мы все так или иначе ущербны, а эффективность его действий не вызывает сомнений.
Наранбаатар внимательно слушал.
— Он запретил чернокнижие в своем войске, — продолжил Таргутай. — Полностью искоренил. У него есть последователи в высоких собраниях Терры, и влиятельные офицеры Имперской Армии выступают в его поддержку. Такому не следует удивляться, ведь в том и состоит идея Объединения. Мы здесь изгои.
— Это лишь один легион.
— Есть и другие. Волки Фенриса… впрочем, я не совсем понимаю их позицию, ведь ходят слухи, что среди них встречаются личности с даром. Список растет. И, хотя мы стремимся к обособленности, нам предстоит однажды биться совместно с каждым из этих воинств.
Протеже Есугэя обернулся и посмотрел, как инструкторы на тренировочной площадке проверяют возможности другого послушника. Воздух снова зашипел — его составляющие подвергались непереносимому напору энергий, высвобожденных с другой стороны завесы.
— Мы никогда не искали одобрения посторонних, — сказал он.
— Эти разногласия нужно уладить.
— Нет, проигнорировать, — покачал головой Наранбаатар. — Пусть обойдут нас стороной.
— Возможно. Не удивлюсь, если Хан так и распорядится. — Таргутай явно задумался. — Но если мы получим численный перевес, то сумеем сохранить все. Вот что важно сейчас, и вот почему он возвращается.
Молодой провидец поразмыслил над этим. До них доносились заклинания призыва, которые произносил следующий аколит из длинной очереди.
— Что же, — наконец произнес Наранбаатар, — примарх встретится с этим Повелителем Смерти?
— Только если придется.
— Но он важен для дела, иначе бы ты его не упомянул.
— Я не знаю, правда. — Есугэй вновь повернулся к двери, и его лицо пересекла тень от притолоки. — Мы сплетаем бури, а не читаем будущее. Да и кто ведает по-настоящему? Может, ответ неважен, а может, от него зависит всё.
Таргутай переступил порог, и помощник шагнул следом, иронично улыбаясь.
— Как всегда, однозначно и убедительно, — заметил он.
8
Через два дня на орбиту Чогориса вышла «Буря мечей». И не одна — с ней прибыл «Чин-Зар», корабль Хасика, в сопровождении полудюжины менее крупных звездолетов. Крестовый поход достиг апогея, а потому Белые Шрамы, как и почти все прочие легионы, стали получать больше воинов и заданий. Вслед за тем, как выросло количество тактических группировок Хана, неизбежно увеличился в размерах и подчиненный ему флот.
То были славные годы. Император уже отыскал большинство своих сынов и передал им командование Его разрозненными армиями. Владения людей расширялись стремительнее, чем когда — либо. Кузницы в сотне миров Механикума едва успевали снабжать воинства Империума необходимыми боеприпасами, не упоминая уже о космолетах, доспехах и вооружении. Известная Галактика — некогда практически неизведанное логово ужасов — быстро превращалась в царство человечества, покоряясь его несравненным технологиям, военной организации и живой силе. Планета за планетой сдавались, покрывались укреплениями, приходили к Согласию и начинали приносить пользу.
Белые Шрамы играли свою роль в процессе. Пожалуй, они всякий раз чуть опережали союзников, выбирая кампании, где им предстояло странствовать на огромном расстоянии от основных зон командования и управления. Пятый легион неизменно обгонял неуклюжие экспедиционные флоты, рьяно желая проложить новые тропы в далекой пустоте. Как правило, бойцы Кагана сражались в одиночку, ввиду чего прослыли своенравными или отчужденными. Также они заработали схожую репутацию ненадежных воинов, особенно у чиновников из верхних эшелонов Администратума. Хотя с Терры то и дело отправляли эмиссаров, призванных улучшить отношения с самым раздражающим из примархов, немногие из послов сумели добраться до Хана, не говоря уже о том, чтобы выполнить задание. Да и разве могли они рассчитывать на успех в погоне за армией диких всадников, что получила в дар одни из лучших кораблей Империума и всеми способами упрямо сопротивлялась попыткам управлять ею из центра, от которого всегда находилась на огромном удалении?
Так или иначе, новые миры один за другим валились в подставленные ладони Администратума. Завоевания шли такими темпами, что в боевых флотах начали обсуждать, чем займутся воины после того, как истребят всех ксеносов. Даже люди, считавшие такую перспективу немыслимой, отмечали перемены в общем настрое кампании. Им казалось, что выживание человечества теперь обеспечено, и Император, возлюбленный всеми, наверняка в определенный момент объявит о переходе к новому этапу Его замысла, но то, в какой форме это произойдет, известно лишь Его приближенным министрам на Терре.