Джагер
Шрифт:
– Сарай какой?
– Что значит какой? – Ежи похлопал глазами. – А, покрашен, крыша справная.
– Большой? «Тевтонец» в нем или сендер спрятать можно?
– А то! Одна машина легко войдет, и еще место останется.
Замолчав, он уставился на Баграта.
– Владыка, а ведь приезжал туда кто-то. И недавно. Следы свежие у ворот, во дворе даже…
– Почему приезжал? – перебил Баграт. – Может, гости еще там. Ладно, потом об этом, дальше рассказывай.
– Ага. – Ежи кивнул, помял культю пальцами, будто толстый валик из теста, и сел прямо. – Значится, хотел я в обитель зайти,
Ежи поежился, коснулся пальцами лба, пошкрябал впалую грудь, ища по привычке распятие, чтоб поцеловать. Даже голову опустил, потом сообразил, что все атрибуты орденские в Храме оставил, и, обхватив себя за плечи, продолжал:
– Тут отшельник меня под локти поднял. В протез пальцем тычет. А я ему: ногу в детстве потерял, мутафаг отгрыз. Он снова пальцем в протез. Мол, снимай. И жестом приглашает на лавчонку сесть, подле сарая.
Ежи сглотнул, взял котелок, вылил в рот остатки. Заговорил опять:
– Я присел. Протез отстегнул и анахорету дал. Он в сарай и ушел. А я хотел до обители податься, думаю, попрыгаю к крыльцу, а там разберусь, что да как. Тока встал – из обители другой отшельник вышел. И тут я понял, что мне не судьба куда-либо внутрь попасть. Сел. А за стеной станок какой-то загудел, потом зажужжало, постукало… В общем, недолго там анахорет мастерил. И вынес-таки мне новый протез. Вот.
Секретарь взял его в руки, разглядывая точно так же, как Владыка недавно.
– Штырь новый с набалдашником прилепили. Ну и все. Потом на ворота указали, и я ушел.
Баграт сорвал травинку, сунул в зубы.
– Я вот что мыслю, Владыка, – начал Ежи, ерзая и прилаживая к культе гильзу протеза. – Монастырь любому в беду попавшему, иль просто путнику, пищу и кров всегда давал. Ведь в кодексе Ордена сказано…
Секретарь поднял взгляд на Баграта, и тот кивнул.
– Но ведь прогнали они меня. А почему, спрашивается? Тайна, стало быть, у них имеется. Протез мне починили, но обсохнуть дать и накормить не захотели. Хотя не по укладу это.
Ежи помолчал.
– И еще: зачем анахоретам стока кукурузы, и рожь у них там под стеной, она вона как колосится. Если для скотины растят, так где они ту скотину держат? Не приметил я хлев во дворе, только стойло для лошадей, а им жратвы на выгоне хватает. А если на прокорм людям, так куды ж они все подевались? И какова ж там орава, если…
– Да. – Баграт выплюнул травинку. – Хватит, все правильно.
– Так что же в той Свири происходит?
– Иди к остальным. – Владыка поднялся. – Скажи, чтобы оружие проверили, костер потушили и вещи собрали. И схему двора нарисуй, где и как постройки стоят, покажи ее всем
Ежи растерянно заморгал, раскрыл рот:
– А?
Баграт поднялся и двинулся вдоль берега, прячась в тени деревьев. Впереди тут же замелькала спина телохранителя. Владыка оглянулся. Второй следовал за ним, держась ближе к воде, но так, чтобы с другого берега его не было видно.
Долго идти не пришлось – недалеко от стоянки отряда Баграт нашел, что искал. На покрытой травой прогалине, глубоко вдававшейся в лес, виднелась наезженная колея, ведущая к воде, а дальше, примерно до середины реки, тянулась песчаная отмель – брод. Выходить из леса Владыка не стал, и так ясно, каким путем сендер или еще какая машина в монастырь попала. Свежие следы на песке хорошо читались, значит, либо рано утром тут проезжали, либо ночью. Вопрос: Кто? Мирч с Костой, с которыми было условлено в Свири встретиться? Или… Баграт развернулся и направился в лес.
Кукуруза, рожь, ветряк – крутилось у него в голове, – колодец с насосом, рядом шатер, под которым полость. В ней жернова биомассу мешают. На выходе метан, его по трубам в сарай отводят. А ведь… Владыка задержался у высоких зарослей малины, машинально сорвал несколько ягод. В это верилось с трудом, но против фактов не попрешь. В мире после Погибели только один человек способен построить биореактор. И человек этот – доктор Губерт.
Малина оказалась переспелой. Баграт сплюнул сладковатую мякоть и направился к повозке, маячившей среди деревьев. Он уже знал, как будет действовать, осталось дождаться вечера.
Гест остановил мотоблок, заглушил двигатель и осмотрелся. Впереди был непроходимый бурелом, по сторонам – плотные заросли в человеческий рост, кругом высился лес.
– Пошли, – сказал он.
Подхватил котомку, взял посох из кузова и спрыгнул на землю.
– Куда?
Вик не двинулся с места, сидел, прислонившись спиной к борту, и угрюмо смотрел перед собой.
– К Нарочи, – бросил Гест, направляясь к зарослям.
– Ради чего?
Владыка остановился, медленно повернулся. Вик поднял на него взгляд.
– Ради твоего отца. – Гест подошел к повозке, положил ладонь Вику на плечо. – Ради него…
– Убить всех мутантов?
– Да. Твой отец тоже этого хотел.
– Откуда вы знаете? – Вик отодвинулся, скинув руку Владыки. – У отца к ним не было такой ненависти, как…
Слова застряли в горле.
– Ну, почему замолчал, послушник? – Гест взялся за борт.
Пальцы его побелели, брови сдвинулись.
– Думаешь, раньше я речей подобных не слышал? – Владыка недобро усмехнулся. – Все было. А теперь оглянись!
Гест вскинул руку. Тыча указательным пальцем назад, пророкотал:
– Оглянись, послушник! На дороге к этому месту лежат десятки трупов. Спроси меня: ради чего? Или… – тон Владыки изменился, голос стал ровным, – вопрос задать по-другому стоит: ради кого?
– Ради… ради людей, – ответил Вик неуверенно.
– Именно! – заключил Гест.
– Что означает быть джагером?
Владыка, опустив руку, покосился на лес.
– У нас мало времени, Вик Каспер.
– Вы не ответили на вопрос, – твердо произнес Вик.