Джарылгач (сборник)
Шрифт:
— Да что вы, — продолжал толстяк, ласково глядя на Рене, — ведь мы тут не одни, — хотите сейчас спросим, с чем нынче макароны у римского папы? Кстати, капитан, — обратился он к Жамену, — что вам пишут из Марселя?
— Да, право, не знаю. Где эта телеграмма? Да, вероятно, все то же! Вас интересует?
И Жамен передал профессору Арно нераспечатанный конверт метеорологической станции.
— Разрешите? — сказал профессор и вскрыл конверт.
«На основании полученных с метеорологических станций сведений,
Арно передал листок инженеру Лантье, который не отрываясь глядел на профессора, пока тот читал.
— Что вы об этом думаете? — спросил профессор Жамена.
— Эх, это каждый раз: какой-нибудь ученый каркает. Думает, когда-нибудь и попадет в точку. То-то, дескать, прославлюсь! Простите, профессор, что я так…
Жамен допил свой стакан, подкрутил усы и встал из-за стола.
Рене сидел бледный, что-то рисовал вилкой на скатерти и ни на кого не глядел.
— Что вы думаете, Лантье? — обратился профессор к инженеру.
— Думаю, что все это правда, — строго и спокойно сказал Лантье, — я следил все время за барометром: он резко упал, хотя мы держимся на одной высоте. Мы сейчас на высоте приблизительно…
Рене боялся слышать про высоту. Он сорвался с места и вышел вон.
— Не может слышать про высоту, — сказал профессор, — пошел, бедняга, мыть тарелки, должно быть.
— Да, — продолжал инженер, — я думаю, надо убедить капитана спуститься немедленно в Генуе или Ливорно. Каких-нибудь полчаса — мы там.
Леруа озабоченно слушал разговор товарищей.
— Я видел с запада облака, когда мы поднялись выше тысячи метров, теперь они будто бы ближе! — с тревогой сказал он.
— Я тоже за ними слежу, — сказал Лантье, в тоне его чувствовалась спокойная уверенность, — эти облака быстро нас догоняют, значит, несутся с неимоверной быстротой.
— Ураган?! — крикнул вдруг показавшийся в дверях Рене.
— Да, — сказал Лантье, — вероятно, ураган. Во всяком случае надо ждать резкого удара ветра.
— Ну, и что? — с ужасом спросил Рене.
Профессор умоляюще взглянул на инженера и толкнул его под столом ногой.
— И надо смотреть опасности прямо в глаза, — твердо отчеканил Лантье, — нам может прийтись очень плохо. Надо заставить капитана сейчас же спуститься.
— Я советую, — загорячился географ, — прямо дать сейчас же телеграмму его начальству, чтоб ему приказали спуститься! Немедленно!
Леруа бросился к двери.
— Нет, — спокойно остановил его Лантье, — надо сначала предложить ему это. А если откажется…
— Конечно, конечно, — подхватил ласковым баском профессор, — зачем ввиду опасности воевать между собою! Скажите, что профессор Арно… и все члены экспедиции… сердечно настаивают…
Инженер Лантье вышел и направился в носовое отделение каюты, где находилось управление дирижабля. Впереди каюты, у переднего окна, у штурвала [42] , стоял помощник Жамена и не отрываясь смотрел на компас. Направо в кресле сидел Жамен и что-то измерял циркулем на карте. Он оглянулся навстречу вошедшему, но, взглянув в серьезное лицо Лантье, сразу насторожился.
42
Штурвал — колесо с рукоятками, к которому идут тяги от руля.
— Капитан, — начал Лантье, — вам было бы полезно, я думаю, знать, что здесь написано.
Инженер протянул ему телеграмму метеорологической станции.
— Я не интересуюсь этим, мосье, и сейчас занят, — отрезал Жамен и круто повернулся к столу.
— Прошу вашего внимания, — немного возвысив голос, но все еще спокойно сказал Лантье.
Жамен нетерпеливо обернулся, не глядя на инженера.
— Вот, — продолжал Лантье, указывая рукой в окно на запад, — вот это, эти облака — они вас тоже не интересуют?
— Предоставьте каждому интересоваться своим делом и примите за правило не мешать занятому человеку, — отчеканил Жамен.
— Оставьте этот тон, капитан, — сказал Лантье, — облака идут с неимоверной быстротой, их несет ураган. Вы сами это знаете! Какое вы имели право не сообщить нам о предупреждениях метеорологической станции раньше, чем мы сели на ваш корабль?
— Что вам надо? — крикнул Жамен.
Он терял терпение.
— Мы предлагаем немедленно спуститься в Геную. Еще не поздно!
— А! Так? — вскричал Жамен и нажал одну из многочисленных кнопок сбоку стола.
Вошел телеграфист.
— Мосье Феликс! Никаких частных телеграмм! Поняли?
— Есть, капитан, — ответил молодой человек, печально и сочувственно взглянув в сторону Лантье.
Инженер прошел в пассажирское отделение, где профессор и географ напряженно ждали его возвращения. Рене сидел тут же, откинувшись на диване, и что есть силы сжимал правой рукой свою левую руку. Сознание опасности его мутило до тошноты.
— Капитан отказался спуститься, — объявил Лантье входя. — Я указывал ему на облака.
— Телеграмму в Тулон, в Париж, сейчас же! — весь красный, горячился географ.
— И приказал телеграфисту, — продолжал Лантье, — не передавать наших телеграмм.
— Вздор, я заставлю! — закричал Леруа и бросился бегом по коридору.
Лантье, не отворачиваясь, смотрел в окно. Облака подходили все ближе и ближе, и уже полгоризонта было затянуто ими. Впереди, как передовой отряд, неслись черные взлохмаченные тучи. Они клубились и непрерывно меняли свои очертания. Вдруг гуденье моторов стало тоньше и резче.