Джайн Зар. Буря Тишины
Шрифт:
Она вернулась в храм впервые, однако все по-прежнему находилось на своих местах. Пол под ногами устилали ровные каменные плиты, а стены украшали выцветшие и облупившиеся фрески. Картины былых времен уже нельзя было разглядеть, но Джайн Зар и так хранила все изображения в памяти. В храме когда-то царило торжество красок: фрески и бордюры пестрили сценами из самых древних мифов эльдаров, многие из которых описывали события Войны в небесах, развернувшейся между богами.
Потолок покрывал тонкий слой железа, искусно украшенный нитями и бусинками бронзы. С разных
В центре шестиугольного зала располагался широкий пьедестал высотой ей по пояс. На постаменте был вырезан запутанный узор рун, украшенных яркими самоцветами. От рун и драгоценных камней исходил тусклый свет, создававший шесть частей — синюю, зеленую, красную, черную, серую и белую. В середине пьедестала покоился шар размером почти с два кулака, внутри которого кружила белая дымка.
Войдя в комнату, она тут же уставилась на облаченного в лазурно-белую броню Азурмена, что стоял у небесно-голубой руны Зловещего Мстителя. На его боку висел длинный меч, в рукояти которого сидел на мгновение потускневший камень души. Наручи с сюрикенными катапультами обвивали предплечья лорда-феникса, а его голову скрывал шлем с высоким гребнем, изображающий угловатое суровое лицо.
Фигура, облаченная в броню цвета переливающегося пламени, стояла около инкрустированных в стол святилища рубинов. К груди воин прижимал огненную пику, длинный ствол которой мерцал серебристо-золотым под стать его витиеватому доспеху. Это оружие могло вмиг прожечь даже самую крепкую броню и запросто испарить вражескую плоть. В другой руке он держал топор с треугольным навершием, воздух вокруг которого дрожал от жара. Полоса из маленьких перехлестывающихся пластин служила ему тяжелой набедренной повязкой и вполне походила на другие элементы его брони, словно покрытые драконьей чешуей. С боков шлема возносились широкие гребни, что отбрасывали длинные мрачные тени. Воздух вокруг воина подергивался от волн гнева, исходящих от него подобно настоящему жару. То был Фуэган Пылающее Копье, что стоял рядом с руной Огненного Дракона, сияющей алым.
Напротив него неподвижно высился Мауган Ра, облаченный в черный доспех, на котором виднелись кости и черепа. Пожинатель Душ был вооружен сюрикенной пушкой Маугетар, что заканчивалась острым клинком, походящим на косу. Кристалл перед лордом-фениксом пылал черным пламенем.
Карандрас был одет в зеленую броню и в одной руке держал длинный цепной меч, другая же заканчивалась инкрустированной камнями клешней, напоминающей скорпионью. Изумрудное свечение его руны испещряло потолок яркими пятнышками.
Их голоса звучали так знакомо, словно воины разлучились лишь мгновения назад, однако каждый из них сильно изменился с того ужасного дня. Джайн Зар решила ненадолго остаться в тенях и послушать их разговор.
— Мы не говорим о нашей жизни, текущей вне этого места, — резко оборвал его Азурмен. Карандрас внял упреку и снова исчез, а его руна сразу же потускнела.
— Прости меня, отец святилища,
Азурмен кивком принял извинения и жестом попросил Карандраса занять подобающее ему место.
Джайн Зар вышла из теней.
— Твоя сдержанность всегда вдохновляла меня, Рука Азуриана, — промолвила она. Броню воительницы отличал цвет кости с вкраплениями черного. Она держала длинную глефу с серебряным клинком, а на ее боку висел клинковый трискель. Сделав три быстрых шага, она мгновенно очутилась в комнате. — Пусть она направляет нас в этот важный час.
Джайн Зар встала справа от Азурмена, остановившись на расстоянии руки от пьедестала. Руны ее аспекта вспыхнули ярко-белым. Лицо Кхаина над ней приняло форму баньши, чье ужасающее лицо, обрамленное извивающимися змеями, застыло в яростном крике.
В тишине все они ожидали следующего и последнего гостя.
В коридоре появился Багаррот Вой Ветра, на спине которого красовались свернутые блестящие металлические крылья полетного ранца, подобно плащу окутывавшие его тело. С плеча воина свисал трехствольный лазбластер, который слыл его основным оружием, а на поясе новоприбывшего покоился в ножнах изогнутый клинок. Руна Пикирующего Ястреба между Джайн Зар и Мауганом Ра зажглась призматическим разноцветьем. Багаррот расположился между товарищами, и только шуршание его перьевого гребня нарушало царящее безмолвие.
— Я услышал зов и тут же внял ему, — нараспев провозгласил Азурмен. — Я пришел сюда, в Первый храм, стоящий вне пространства и времени. Я жду указаний.
Он умолк и оглядел своих соратников. Джайн Зар не отрывала от него взгляда.
— Нечасто мы собираемся вместе, — продолжил Рука Азуриана.
— И вправду, — отозвался Багаррот, чей голос напоминал дуновение ветра. — Мои храмовые собратья, давайте же запомним это мгновенье. Вскоре мы непременно вернемся в смертный мир, чтобы исполнить священный долг.
— Ты сомневаешься в нашей преданности, Вой Ветра? — сердито прогудел Фуэган, глядя на храмового брата. — Всегда ты молвишь словно посланец, вестник рока, на крыльях которого рождаются перемены. Укротитель Бури, что ты слышал в небесах, о чем мы должны знать?
— Ничего нового, Хозяин Чистого Пламени. Бушующий шторм следует за тобой подобно проклятию, и будет так до Раны Даидры. Ты не сможешь убежать от него.
— К чему мне убегать? — произнес с ноткой иронии Фуэган и засмеялся.
— Коль еще не настал Конец Всего, зачем тогда ты созвал нас, Фуэган? — спросил Мауган Ра таким низким голосом, что его слова рокотом прокатились по всему залу.
— Огонь войны горит ярко, опаляя мою нить на пряже, — ответил Фуэган и затем повернулся к Азурмену. — Я лишь шел следом. Я не вел за собой.
— Я тоже шла следом, — провозгласила Джайн Зар. — Громогласный крик, сорвавшийся с губ самой баньши и пронесшийся чрез время и пространство, привел меня сюда. Этот вопль заберет множество жизней, когда я вернусь.