Джайв с манекеном

Ланской Георгий Александрович

– Здравствуй, Алиса, – сказал он. Я обернулась.

В его глазах было что-то страшное, неестественное. На меня смотрело животное: напуганное, оскалившееся, готовое прыгнуть и вцепиться в горло.

Из окна, которое я оставила открытым, доносилась приглушенная музыка и смех. Ветер колыхал жалюзи. Мне было очень холодно, но сквозняк был ни при чем. Внутри тряслось и перекатывалось по желудку мерзкое желеобразное чувство страха. Я смотрела в эти глаза, темные и пустые, пустые, как этот дом, понимая, что вряд ли выберусь из передряги живой.

– Здравствуй,

Оливье, – ответила я.

Мой голос прозвучал естественно. Неизвестно, кого это порадовало больше. Напряженное выражение сползло с его лица и оно стало почти прежним. Только глаза выдавали панику и злость.

– Рыжей я тебя еще не видел, – усмехнулся он. – Тебе идет. Впрочем, тебе все идет.

Он поднял сумку с покупками и высыпал содержимое на пол. Улыбка на его губах стала еще шире.

– Ерунда какая-то, – фыркнул он. – Шарф, кукла, магнитики… Ты что, собралась уезжать?

Я присела на подлокотник дивана.

– Как ты меня нашел?

– Ах, это, – отмахнулся Оливье. – Это все ерунда. Я знал, что у тебя нет друзей и единственный, к кому ты бросишься, будет Кристоф. Я был на кладбище, думал, ты придешь на похороны, но тебя там не оказалось. Следить за ним было тяжеловато, но, в конце концов я увидел, что он дважды приезжал сюда. Не ожидал увидеть тебя без собаки. Ты же всюду таскала этого чертова ротвейлера. Но потом я понял, что ты от пса избавилась. Поначалу я тебя даже не узнал. Если бы не походка…

– Ты очень умен, – улыбнулась я. Он раскланялся, как клоун.

– Спасибо. Ты тоже мастерица запутывать следы. Кристоф хотя бы знает, кого он пригрел на своей старческой груди?

– Я бы выпила рюмочку коньяка. А ты?

Он не ответил, но мое спокойствие его озадачило. На самом деле ничего даже отдаленно сходного с этим чувством я не ощущала. Мне было страшно, но в то же время по венам бегали электрические искорки адреналина. Ярость и упорство, давно забытые отголоски прошлой жизни, несмотря на сумбур в голове, поддерживали меня, придавая уверенности каждому слову, каждому жесту. Я лихорадочно соображала, что делать, но Оливье тоже был сбит с толку и явно не знал, как себя вести.

Я двинулась к кухоньке, медленно, чтобы не напугать его неожиданным движением. Там я чувствовала себя увереннее. На кухне меньше возможностей для маневра, но под рукой ножи и топорик для рубки мяса.

Кажется, в последний момент, он сообразил, куда я направляюсь и, грубо отпихнув меня в сторону, схватил нож, валявшийся в мойке. Оливье уже хотел что-то сказать, но я опередила его.

– Бутылка в шкафчике. Бокалы там же.

Он постоял с минуту, сверля меня взглядом, а потом повернулся и вынул коньяк и два бокала.

– Что ты искал тут? Как вообще попал в квартиру? – спросила я.

– Как ты сбежала из дома? – ответил он вопросом, видимо решив, что эта тактика самая лучшая. Я пожала плечами.

– Через забор перелезла. Как ты открыл дверь?

– Этот замок можно ногтем открыть, – фыркнул Оливье и с удовольствием осушил бокал. – Не понимаю, зачем ты сбежала? Мы же обо всем договорились.

– Разве?

– Ну

да. Я бы избавился от Лоры и Люды и уехал бы с тобой. Все, как было обговорено. Но потом я понял, что ты морочишь мне голову. В доме не было никаких денег, а то, что мы посчитали тайником в подвале оказалось просто трещиной…

Не сводя с меня глаз, Оливье вернулся к двери, подобрал мой кошелек и открыл его. Нижняя губа выпятилась от разочарования. Словно не веря своим глазам, он вытащил несколько купюр.

– Пятьсот евро? Это что – все?

– Все, – кивнула я.

– А сто тысяч? Те, что ты забрала из дома?

Я усмехнулась.

– В доме денег не было? – яростно спросил Оливье. – Ты с самого начала меня обманывала?

– Деньги в банке, – ответила я. – На кредитке. Хочешь, скажу пин-код, снимешь, сколько пожелаешь.

– Нашла дурака, – фыркнул Оливье. – Скажешь неправильный, а сама смоешься.

– Пошли вдвоем, – предложила я. – Только хочу предупредить сразу – это не лучшее решение.

– Почему?

– Потому что, прося избавиться от Ларисы, я не просила никого убивать.

Оливье побледнел и скривился, как от удара. Я мстительно продолжила.

– Полиция разыскивает меня. О тебе она не знает. Подойдем вдвоем в к банкомату – нас заснимет камера. Пойдешь соучастником в лучшем случае. А если нас загребут, я молчать точно не стану.

Оливье обдумывал мое предложение недолго и запальчиво выпалил:

– Звони Кристофу. Пусть везет деньги.

– Хорошо, – улыбнулась я. – А ты уверен, что он приедет один? Он в последнее время нервный. Так что бери карточку, запиши пин-код, беги к банкомату и делай что хочешь. Это оптимальный вариант.

Оливье задумался, а потом ухмыльнулся.

– Хорошо. Договорились. Именно так мы и поступим, но с малюсеньким уточнением.

– Каким же?

– Ты останешься здесь. Мало ли, вдруг пин-код не тот окажется или на кредитке не будет денег. А для надежности я тебя к стулу привяжу.

Этот вариант мне совсем не понравился. Страх, задремавший пару минут назад, вновь пробудился и завопил, что было мочи, ударив колючим визгом-бритвой по коже. Медленно покачав головой, я сказала:

– Где гарантия, что ты потом придешь и развяжешь меня?

– А мое честное-благородное слово тебе не подходит?

– Нет. Лучше уж я пойду с тобой и передам тебе деньги прямо у банкомата. Можешь стать в сторонке и делать вид, что мы незнакомы.

Теперь покачал головой он. В темных, как ночь, глазах сверкнул мрачный огонь удовлетворения. Он нащупал мое слабое место и с удовольствием ковырял в открытой ране кинжалом. Страх Оливье, его неуверенность, улетучились. О, да, теперь он знал как следует со мной поступить! Привязать к креслу, выбить шифр кредитки, сходить за деньгами, и если строптивая жертва солжет, выбить признание вторично. Он мог приходить сюда всю ночь. В доме нет консьержа, половина жильцов обитают тут временно, подо мной жила семейка арабов, с трудом изъяснявшихся на французском. Оливье заберет все деньги, а потом…