Джек на Луне

Русуберг Татьяна

– Ты что, снова следил за мной? – Кулачки сжались, она сделала шаг вперед. – Тебе все мало? Это ведь ты записку Марку подкинул, так?

Понимание лягнуло меня в затылок, как норовистая лошадь:

– Погоди, это он?! Это он сделал? – я потянулся к ее руке, но получил толчок в грудь.

– Чего ты лезешь в мою жизнь, а?! Чего тебе надо? Я тебя пожалела, а ты все изгадил! Зачем?! Ну зачем?! – она топнула ногой, и доски угрожающе хрустнули.
– Теперь все думают, что я парней к себе днем вожу, пока дома нет никого! Что я сплю с ними, что я чуть ли не... Братец такого насочинял, что меня собственная мать шлюхой называет!

А все из-за тебя!

В голове все путалось, сердце словно рвали крючьями на части:

– Я же не хотел... Я не думал, что все будет так!

– Видеть тебя больше не хочу! – она пятилась в туман, который теперь доходил ей до бедер.
– Чего ты приперся?! Чего тебе надо от меня?!

– Но ты же сама меня позвала! – заорал я, заводясь. – Сама прислала эту факинг СМСку!

– Какую СМСку? – Лэрке тряхнула головой. Из-под капюшона выбились пушистые пряди. – Ты что, больной?

– Это ты больная, - я вытащил мобилу из кармана. – Вот: «Мне плохо. Жду тебя». И вот, - я ткнул пальцем в «плей», и ночь разорвал на клочки рэп:

Он сказал: «Музыка — твоей боли дом».

И объяснил, я понял только потом:

«Ярость свою излей в ноты,

Возьми их на сцену, покажи, кто ты,

Сорви крышу,

Пусть все слышат».

Я хочу сделать все,

Чтоб ты гордился мной,

Там, на небесах...

Трек оборвался. В тишине я слышал только дыхание Лэрке – натужное, частое, со свистом. Она подняла ладони и стала тереть ими лицо. Не так, как отирают пот или слезы. Она будто хотела стереть свои черты начисто. Будто рисунок ластиком. Губы, нос, скулы...

Я не мог этого вынести. Шагнул к ней. Мостки протестующе скрипнули, внизу что-то подалось и шлепнулось в воду. Пахнуло гнилью. Еще шаг. Я схватил ее за запястье.

– Не прикасайся ко мне! – она толкнула меня с такой яростной силой, что я оступился. Нога попала в дыру. Я потерял равновесие и полетел вниз, ломая трухлявые доски. Вода залила уши, но я слышал, как Лэрке кричит. – Не смей меня трогать! Ты не он, понял! Тебе никогда им не стать! Никогда!

Я сидел по шейку в холодной воде, облепленный водорослями, и слушал, как ее рыдания растворяются в ночи.

У Лэрке кто-то был. Я и раньше подозревал об этом, но теперь мои подозрения подтвердились. Наверное, она просто нечаянно отправила СМСки на мой номер. Такое бывает иногда. Может, наши телефоны – мой и этого счастливого чувака – различаются только одной цифрой. Или еще чего такое. Какая разница? Она же сама сказала, что пустила меня из жалости. Что все было – из жалости. Значит, она знала обо мне? Или догадывалась? Может, все тут все знают – и молчат? Да, а может, у меня паранойя. Может, я больной на голову, как Лэрке сказала. Может, по мне уже не психолог плачет, а психиатр?

Блин, было бы все так просто! То, что она свиданки под моим окном взялась устраивать, мне одному кажется странным или как? Может, это такая тонкая месть? Или девчонка хочет, чтобы я ревновал? Да нет, скорее всего, ей на меня глубоко наплевать. А место это голубки выбрали, потому что причал заброшенный, не пользуется никто.

Ладно. Не хочет она, чтобы я к ней лез – не буду. То есть вообще не буду – ни подглядывать, ни подслушивать под окнами. Ясно же – я ей не нужен. Я несчастье приношу и все делаю хуже. Вот только дельце закончу одно незавершенное. Выполню

свое обещание. Я же датским языком Марку написал: тронет сестру, узнает, что такое боль. Вот и пора ему это узнать.

Утром, как обычно, собрался в школу. Моих ночных похождений, по ходу, никто не заметил. Мокрое и грязное я сразу закинул в стиралку.Сам принял по-быстрому душ – внизу, чтоб не слышно было. Жаль только, мобильник накрылся, а с ним – вся моя музыкальная подборка. Придется у Севы новый просить. Скажу, старый в унитаз уронил. Пусть на айфон раскошеливается, мразь, последней модели.

В гараже, когда велик брал, залез в сумку с шарами для петанка. Я знал, что она там лежала. Мы пару раз играли в саду, когда приходили гости. Взял один шар – стальной, с бильярдный размером, по весу полкило навскидку. Может, и побольше будет. Засунул в носок – я его заранее прихватил. Длинный, парижский, в желтую полоску. Его я из-за качества взял – прочный, не порвется. Махнул на пробу - воздух свистнул. Мдя, такой прилетит по ребрам – мало не покажется. Главное, по голове не бить. Одним рогом Марк не отделается.

Короче, причесал к белой вилле. Сначала просто мимо прокатил. Смотрю – вроде все тихо. Разъехались – кто в школу, кто на работу, мопеда у входа нет. Сунул велик в кусты, затаился за деревом у той дорожки, по которой Марк в прошлый раз тарахтел на своем драндулете. Думаю, появится тут на малой скорости, я его тормозну, ну и поговорим по душам. Сидел часов до девяти – ни фига. Видел двух бегунов, соседского кота и старикана с таксой. Да, еще мусорщики приезжали.

Я так рассудил. Если бы это я косил от школы, то давно бы уже вернулся и досматривал сладкие сны. Значит, Марк пока возвращаться не собирается. Может, у дружков завис. А может, и в гимназию уехал. Надо же ему хоть когда-то там появляться, чтобы не отчислили? Что же делать? Сидеть и ждать у моря погоды? А вдруг он заявится только после трех? Что тогда, отложить все до завтра? Нет, так не пойдет. Таких уродов наказывать надо сразу, а то у них память, как у ссущих на ковер щенков. Сразу в морду не дашь, не поймут, за что.

В общем, я решил навестить гимназию. Вдруг повезет? Да и эффект будет больше, если я отмудохаю козла на глазах его одноклассников и девчонок. Опущу его по полной, так, как он заслуживает.

Ну, я на велик и в школу. Писюк мне нужен был, потому как телефон-то накрылся. И еще – деньги на автобус. Приехал в середине урока. Зашел в компьютерный класс – там компы стоят для самостоятельной работы. Сел к свободному. Ага, вот и гимназия. В Силкеборге она одна. И автобус рядом останавливается – на нем много студентов ездит. Следующий когда у нас? Через полчаса. А урок заканчивается когда? Через одиннадцать минут. Тики-так, все ништяк!

Наш класс мучился на сдвоенной математике, так что я присел в коридоре за лошадью, чтоб не отсвечивать. То есть там библиотека рядом, и коняга картонная у входа стоит, белая в пятнах - школоло скреативили. Наверное потому, что «книжный червь» по-датски будет «читающая лошадь». Но речь не об этом. Прозвенел, значит, звонок. Смотрю, между лошадиных ног джинсы топают. Дождался нужных, выхожу из-за хвоста.

– Джек! – у Адамс от счастья чуть брекеты не слетели. – Господи, где ты был?! Ты что, правда болел? Отравился? Я тебе позвонить хотела, но у меня же номера твоего нету. И ни у кого вообще нету, он что, засекреченный?