Джек Ричер, или 61 час

Чайлд Ли

Под ногами скрипел лед, когда Ричер и Холланд подошли к дверце водителя и заглянули в открытое окно. Ноги Петерсона оставались над педалями газа и тормоза, а тело повернулось в поясе. Он упал на бок. Пистолет лежал в кобуре. Голова была откинута назад, шея вывернута, одна щека прижата к обивке, словно он искал что-то важное на полу под пассажирским сиденьем.

Ричер обогнул багажник — его колени на мгновение окунулись в облачко дыма из выхлопной трубы, — прошел вдоль дальнего бока машины к передней дверце со стороны пассажира, положил руку в перчатке на

ручку и распахнул дверцу. Затем он присел на корточки. Петерсон смотрел на него невидящими глазами. В центре лба появился третий глаз: входное отверстие от пули, расположенное идеально, как и у адвоката на двухполосной дороге на востоке. Почти наверняка калибр девять миллиметров. Стреляли с близкого расстояния. Ричер заметил на коже легкие ожоги, похожие на едва заметную татуировку, оставленную порохом. Вероятно, стреляли с пяти футов.

Выходного отверстия не было. Пуля осталась в голове Петерсона и деформировалась, ударившись о стенки черепа. Редкий случай для выстрела с близкого расстояния пулей такого калибра. Очевидно, у Петерсона был толстый череп.

Не могло быть никаких сомнений в том, что полицейский мертв. Ричер достаточно разбирался в баллистике и человеческой анатомии и видел слишком много мертвецов, чтобы сразу это понять. Однако он проверил: снял перчатку и приложил два теплых пальца к холодной коже за ухом Петерсона. Пульс отсутствовал. Никаких ощущений, только восковое присутствие трупа, мягкое и твердое, абсолютно чуждое для прикосновения живого человека.

Ричер снова надел перчатку.

Он обратил внимание, что рычаг переключения скоростей стоит на первой передаче. Рация продолжала тихонько работать, из нее доносились регулярный шум помех и тихие неразборчивые голоса.

— Ладно, — сказал Ричер.

— Ты видел достаточно? — спросил Холланд.

— Да.

— Что произошло?

— Я не знаю.

— Почему он сразу не поехал домой?

— Я не знаю.

— Он искал стрелка, — сказал Холланд.

— Вы все его ищете.

— Но сегодня у него были другие задачи. Значит, он решил проявить инициативу. Ты знаешь, почему?

— Нет.

— Он хотел произвести на тебя впечатление.

— На меня?

— Ты стал для него наставником. Ты ему помогал. Может быть, подталкивал.

— В самом деле?

— Ты сказал ему, какие шаги следует предпринять относительно мертвого адвоката. А фотографии? Ты сказал, что делать с мертвым байкером. Вы обсуждали с ним многие вещи. Он должен был стать следующим шефом полиции. Петерсон хотел быть хорошим шефом. Он был готов слушать кого угодно.

— Я не предлагал ему искать убийцу в одиночку посреди ночи.

— Он хотел его найти.

— Вы все хотели.

— Ему было важно заслужить твое уважение.

— Или ваше, — возразил Ричер. — Может быть, он хотел соответствовать той чепухе, которую вы выдали по радио сегодня вечером. Помните, про метамфетамин? Он чувствовал себя обманщиком.

Наступило короткое молчание.

— Так что здесь произошло? — снова спросил Холланд.

— Он заметил кого-то на парковке. Почти наверняка в

машине или грузовичке. Слишком холодно, чтобы разгуливать пешком. Петерсон подъехал к парковке, сделал широкий разворот и остановился рядом с машиной. Совсем близко. Приглушил рацию и опустил стекло, чтобы поговорить. Однако стрелок его опередил. Он не стал разговаривать, а сразу его застрелил. Петерсон упал и умер, его нога соскользнула с тормоза, и машина врезалась в стену.

— Все очень похоже на убийство адвоката.

— Согласен.

— Он умер быстро?

— Да, выстрелы в голову обычно приводят к быстрой смерти.

Они молча стояли рядом и дрожали в холодном воздухе.

— Может, стоит поискать гильзу? — спросил Холланд.

Ричер покачал головой:

— Та же история, что и с адвокатом. Гильза осталась в машине стрелка.

Холланд молчал, но Ричер видел, что он хочет задать вопрос. Кто убийца?

Неудобный вопрос с ужасно непривлекательным ответом.

— Теперь я понимаю, зачем вы привезли меня сюда. Вы хотели, чтобы вывод сделал я. И произнес вслух эти слова. Я, а не вы. Независимый голос.

Холланд молчал.

— Ладно, давайте не поедем к миссис Солтер. Пока. Давайте немного подумаем.

Они вернулись в участок. Холланд припарковался на месте, которое было зарезервировано для него, и они прошли между урн к двери. Затем остановились возле стола Петерсона.

— Тебе нужно проверить его сообщения. Электронную почту и на телефоне. Возможно, он что-то получил, и ниточка привела его на ту парковку.

— Вы хватаетесь за соломинки.

— Позволь мне эту привилегию.

— А разве он сначала заезжал сюда?

— Я не знаю.

— У него было на это время?

— Скорее всего, нет. Но мы в любом случае должны проверить сообщения. В таких вещах нужна полная уверенность.

— Но проверять должны вы. Это ваш департамент. А я гражданское лицо.

— Я не умею. Так и не научился. Я не разбираюсь в современных технологиях. Старая школа. Все это знают. Я — прошлое. Эндрю был будущим.

Ричеру ничего не оставалось, как заняться телефоном и компьютером. Ему не потребовались ни пароли, ни коды. Все было сделано так, чтобы иметь быстрый доступ к любой информации. Ричер нашел только одно голосовое сообщение. От Ким Петерсон, в самом начале седьмого вечера, после того как Ричер и ее муж поспешно вернулись в дом Джанет Солтер, просмотрев запись камеры тюремного наблюдения.

Записанный голос Ким представлял собой нечто среднее между паникой и твердостью, смирением и обидой.

«Когда ты вернешься домой?» — спрашивала она.

Ричер занялся электронной почтой, открыл нужное приложение и обнаружил, что Петерсон получил два сообщения. Одно из УБН, Вашингтон, округ Колумбия. Агент подтверждал, что, по их сведениям, к западу от Болтона, Южная Дакота, нет никакой лаборатории, производящей метамфетамин. Дорогостоящее наблюдение со спутника подтвердило этот факт. Петерсона благодарили за проявленный интерес и просили сообщить, если у него появится новая информация.