Джек Ричер, или Цена ее жизни
Шрифт:
– Ну да, – подтвердила кореянка. – Всегда по понедельникам, в обеденный перерыв.
– Так, и что было вчера?
Женщина пожала плечами.
– Ничего особенного. Мисс Джонсон вошла, забрала готовую одежду, расплатилась и сдала другие вещи в чистку.
– С ней кто-нибудь был? – спросил Милошевич.
– Никого. Мисс Джонсон всегда приходит одна.
– В какую сторону она направилась, выйдя от вас?
Женщина указала в сторону здания ФБР.
– Она пришла оттуда.
– Я не спрашиваю у вас, откуда она пришла. Куда она
– Я не видела, – растерянно ответила женщина. – Я относила вещи, которые принесла мисс Джонсон. Было слышно, как открылась и закрылась дверь, но я не видела, куда направилась мисс Джонсон. Я была в задней части заведения.
– Вы просто схватили ее вещи? – недоверчиво спросил Милошевич. – И побежали их относить еще до того, как мисс Джонсон ушла?
Женщина потупила взор, словно ее обвинили в чем-то непристойном.
– Я никуда не побежала. Мисс Джонсон ходит с трудом. У нее ведь больная нога. Мне показалось, я не должна на нее смотреть. Чтобы она не смущалась. Поэтому я ушла с ее вещами, чтобы она смогла выйти спокойно.
Милошевич запрокинул голову, испуская вздох. Увидел над прилавком объектив видеокамеры.
– Это еще что такое?
Кореянка обернулась и посмотрела в ту же сторону.
– Видеокамера наблюдения. На ней настояла страховая компания.
– Она работает?
– Разумеется. Страховая компания сказала, что без этого никак нельзя.
– Она включена постоянно? – продолжал Милошевич.
– Ну да, – хихикнула женщина. – Она и сейчас записывает. И вы есть на ленте.
Милошевич взглянул на часы.
– Мне нужна кассета, снятая вчера. Немедленно.
Женщина снова запнулась. Милошевич вторично продемонстрировал значок.
– Этим делом занимается Федеральное бюро расследований. Мне нужна эта кассета, прямо сейчас, вы поняли?
Женщина кивнула и подняла руку, прося его подождать. Вышла в дверь в задней части помещения. Вернулась через некоторое время, принеся с собой запах химических реактивов и видеокассету.
– Но вы должны будете вернуть ее. Страховая компания заставляет нас хранить их в течение месяца.
Милошевич сразу же отнес кассету в здание ФБР, и к половине девятого технические специалисты Бюро снова засуетились в зале совещаний на третьем этаже, подключая к обычному видеомагнитофону мониторы, установленные на длинном столе. Сначала перегорел какой-то предохранитель, потом нужный шнур оказался слишком коротким и компьютер пришлось переставлять ближе к видеомагнитофону. Наконец старший техник протянул Макграту пульт дистанционного управления.
– Все работает, шеф.
Прогнав техников из зала, Макграт пригласил двоих агентов сесть ближе к экрану. Мониторы были установлены экранами к окнам, поэтому агентам пришлось сесть спиной к свету. Однако сейчас это не причиняло никаких неудобств, потому что в утренние часы солнце нещадно жарило противоположную сторону здания.
То
У него на руках не осталось ногтей. Парень нашел щель между двумя неплотно подогнанными досками. Просунул в нее ногти и потянул изо всех сил. Ногти оторвались один за другим. Доска даже не шелохнулась. Парень отступил в угол и свернулся в клубок на полу. Он облизал изуродованные пальцы, измазав рот кровью, словно ребенок, перепачкавшийся кремом с торта.
На лестнице послышались шаги. Высокий и тяжелый человек, легкая походка. Шаги остановились за дверью. Щелкнул замок. Дверь открылась. Парень увидел заказчика. Одутловатое лицо, два красных пятна на щеках.
– Ты все еще здесь.
Молодой плотник был словно парализован. Не в силах двигаться, не в силах говорить.
– Ты не смог выбраться отсюда.
Тишина в комнате нарушалась лишь медленным поскрипыванием деревянного каркаса, нагревающегося по мере того, как лучи утреннего солнца скользили по крыше.
– Итак, что нам теперь делать? – спросил заказчик.
Парень лишь безучастно смотрел перед собой, не шелохнувшись. Вдруг заказчик улыбнулся, дружелюбно, ласково, как будто удивляясь чему-то.
– Ты решил, я говорил серьезно? – мягко спросил он.
Парень заморгал. Медленно, с надеждой покачал головой.
– Ты ничего не слышишь? – спросил заказчик.
Парень прислушался. Услышал тихое потрескивание дерева, песнь лесных птиц, беззвучный шелест нагретого на солнце воздуха.
– Вы просто пошутили? – спросил он.
Его голос прозвучал сиплым хрипом. Облегчение, надежда и страх приклеили язык к пересохшему нёбу.
– Прислушайся хорошенько.
Парень прислушался. Скрипело дерево, пели птицы, вздыхал теплый воздух. Больше ничего не было слышно. Тишина. Вдруг парень услышал щелчок. И вой. Низкий, быстро повысившийся до знакомой, громкой ноты. Этот звук был ему хорошо знаком. Звук мощной дисковой пилы, работающей на максимальных оборотах.
– Ну а теперь ты что думаешь? – пронзительно взвизгнул заказчик.
Глава 11
Холли Джонсон была немного разочарована тем, как Ричер оценил стоимость ее гардероба. Он предположил, что у нее пятнадцать-двадцать нарядов, каждый стоимостью около четырехсот долларов, итого тысяч восемь на одежду. В действительности у Холли в гардеробе было тридцать четыре деловых костюма. Она проработала три года на Уолл-стрит. У нее было восемь тысяч вложено в одну только обувь. Четыре сотни долларов она тратила на одну блузку, и то лишь когда здравый смысл подсказывал ей быть экономной.