Джек Ричер, или Дело

Чайлд Ли

Поев и расплатившись с официанткой, я вышел из кафе и с непокрытой головой пошел туда, куда приходят «грейхаундовские» автобусы. Купив билет, присел на скамейку, а спустя тридцать минут уже устроился в задней части салона автобуса, шедшего на юго-запад.

Глава 07

Автобус оказался великолепным во всех отношениях. Не самое большое расстояние — надо было проехать малую часть гигантского континента, не более одного дюйма на карте, умещавшейся на одном листе, — но, тем не менее, поездка продолжалась шесть часов. Вид за окном менялся так медленно, что казалось, он вообще никогда не изменится, но в конце путешествия ландшафт стал совершенно не таким, как в начале. Мемфис оказался обычным городом, опутанным сетью улиц, застроенных невысокими зданиями в пастельных тонах, где кипела какая-то энергичная, но непонятная деятельность. Я вышел из автобусной станции и некоторое

время постоял на полуденном солнцепеке, вслушиваясь в глухой шум и ритмические звуки, которые люди издают на работе и на отдыхе. Постояв некоторое время, я повернулся так, чтобы солнце светило мне в правое плечо, и зашагал на юго-восток. Первым делом мне надо было найти начало широкой магистрали, ведущей из города, а затем что-нибудь поесть.

Вскоре я оказался в плотно застроенном квартале со множеством ломбардов, порносалонов и офисов, дающих кредиты, необходимые для освобождения под залог. Я понял, что остановить здесь машину и попросить подвезти — дело практически безнадежное. Водитель, который охотно остановится на открытой дороге, никогда не рискнет сделать то же самое в этой части города. Поэтому я, сделав второе дело первым, перекусил в кафе, где выдавали жирные вилки, и преобразился в путешественника, отправившегося в дальний путь автостопом. Мне надо было найти поворот с дорожным знаком, большим зеленым многоугольником, помеченным стрелкой, указывающей на Оксфорд, Тупело или Коламбус. Мне кажется, человек, стоящий под таким знаком с поднятым большим пальцем, ни у кого не вызывает сомнения в том, что именно он просит и куда ему нужно попасть. Тут никаких объяснений не требуется. Водителю тоже нет нужды останавливаться и спрашивать, чем он может помочь. Люди некрасиво выглядят, говоря «нет» в лицо другому человеку. Часто они просто проезжают мимо, дабы вообще избежать возможности контакта, а заодно неловкости или смущения.

В конце получасовой прогулки я отыскал такой поворот и такой знак — на границе жилой застройки с тем, что мне показалось пригородной зеленой зоной, — а значит, 90 процентов проезжающих мимо водителей будут возвращающимися домой респектабельными матронами, которые наверняка не обратят на меня никакого внимания. Ни одна живущая в зеленом пригороде матрона не остановится ради незнакомца, и ни один водитель, у которого впереди не больше мили, не предложит вас подвести. Но идти дальше означало рассчитывать на иллюзорный прогресс. Ложную экономию. Лучше потратить время на то, чтобы стоять на месте, чем тратить его на ходьбу, да еще и расходовать энергию. По моим прикидкам, даже если девять из десяти машин пронесутся мимо, я окажусь на колесах в течение часа.

Так оно и оказалось. Не прошло и двадцати минут, как рядом со мной притормозил и остановился старый самосвал. Водитель сказал, что едет на склад лесоматериалов, расположенный за Джермантауном. Он быстро понял мою абсолютную неосведомленность в местной географии, поэтому объяснил, что если я поеду с ним, то миную городские лабиринты, и в конце нашего пути для того, чтобы оказаться в северо-западном углу Миссисипи, мне останется лишь проехать короткое расстояние по прямой. Я влез в кабину и спустя еще двадцать минут снова стоял на обочине двухполосной дороги, которая вела в нужном направлении. Меня подобрал парень в потрепанном «Бьюике»-седане, на котором мы пересекли границу штата и проехали еще сорок миль на восток. Затем другой парень на величественном старом пикапе «Шевроле» подвез меня на двадцать миль к югу по главной магистрали и высадил на нужном, по его словам, повороте. День подходил к концу, и солнце довольно быстро приближалось к горизонту. Лежащая впереди дорога была прямая как стрела, поросшая по обеим сторонам мелколесьем, а впереди не было видно ничего, кроме темноты. По моим расчетам, Картер-Кроссинг находился на востоке, в тридцати или сорока милях, которые отделяли меня от выполнения первой части задания, и теперь оставалось всего лишь попасть туда. Вторая часть задания предписывала установление контакта с местными копами, а это могло оказаться гораздо труднее. Где найти убедительный повод для того, чтобы случайно забредшему в город бродяге сдружиться с людьми в полицейской форме? Совершенно непонятно, как это сделать; дай бог, чтобы меня хотя бы не арестовали, ведь в таком случае наши взаимоотношения пойдут совсем не по тому пути.

Но помог случай, и обе цели были достигнуты, что называется, одним махом. А все благодаря тому, что первой идущей в восточном направлении машиной оказался возвращающийся домой в город полицейский патрульный автомобиль. Я поднял вверх большой палец, и сидевший за рулем парень остановил машину рядом со мной. Он оказался разговорчивым, а поскольку я был прилежным слушателем, то уже через считаные минуты понял, что кое-что из рассказанного Гарбером было совершенно не так.

Глава 08

Имя полицейского

было Пеллегрино, в точности как название минеральной воды, хотя он и не упомянул об этом. У меня сложилось впечатление, что люди в этой части штата Миссисипи пьют воду только из-под крана. Поразмыслив, я не нашел ничего удивительного в том, что он остановился по моему сигналу. Копу, работающему в небольшом городе, всегда интересно узнать, что за незнакомец направляется на его территорию. Самый простой способ выяснить это — просто спросить попутчика, что Пеллегрино немедленно и сделал. Я представился и потратил минуту на краткое изложение моей легенды. Сказал, что я свежий отставник и направляюсь в Картер-Кроссинг в поисках друга, который, возможно, там живет. Последним местом службы моего друга был Келхэм, так что, возможно, он обосновался где-то поблизости. Пеллегрино никак не отреагировал на мой рассказ. Он просто отвел на одну секунду взгляд от пустой дороги и осмотрел меня сверху донизу оценивающим взглядом, после этого кивнул и снова уставился вперед. Небольшого роста, но с избыточным весом, возможно, француз или итальянец по происхождению; у него были черные коротко подстриженные волосы, смугло-оливковая кожа, а на крыльях его носа я заметил лопнувшие кровеносные сосуды. Ему было где-то между тридцатью и сорока, но я подумал, что если он не прекратит есть и пить, то ему не дожить до того времени, когда на вид мужику можно будет дать от пятидесяти до шестидесяти.

Когда я закончил свой рассказ, заговорил Пеллегрино. И первое, что я узнал, — он не коп маленького городка. Гарбер оказался не прав в своих теоретических рассуждениях. В Картер-Кроссинге не было своего отделения полиции. Город входил в состав округа Картер, и уже в нем было ведомство окружного шерифа, юрисдикция которого распространялась на все территориальные образования, входящие в этот округ, чья площадь равнялась почти пятистам квадратным милям. Но на этой площади, кроме Форт-Келхэма и города, в котором и находилось ведомство окружного шерифа, существовало не так много территориальных образований, что снова делало теоретические предпосылки Гарбера правильными. Однако Пеллегрино, вне всякого сомнения, был заместителем шерифа, но не офицером полиции, и, как мне казалось, он очень гордился этим различием.

— А насколько многочисленно ваше ведомство? — спросил я.

— Не очень, — ответил Пеллегрино. — Шериф, которого мы называем шефом, детектив при шерифе, я и еще один заместитель шерифа в униформе, штатский клерк, женщина на телефоне; вот только наш детектив в долговременном отпуске из-за болезни почек, так что реально прямым делом занимаются всего трое.

— А сколько жителей в Картер-Кроссинге?

— Примерно тысяча двести человек.

Мне показалось, что это очень много на трех действующих копов. Для ясности можно представить, что было бы при сокращении штата полиции города Нью-Йорка наполовину.

— А это число включает в себя военнослужащих Форт-Келхэма?

— Нет, они существуют отдельно от нас, — ответил он. — У них есть собственные копы.

— Но даже и при этом у вас работы по горло, — посочувствовал я. — Представляю себе, что такое тысяча двести жителей и пятьсот квадратных миль.

— Как раз сейчас у нас настоящая запарка, — сказал он, но при этом никак не упомянул Дженис Мэй Чапман, а заговорил о самых свежих делах.

Позавчера поздним вечером кто-то под прикрытием темноты вывел машину на железнодорожную колею. И снова Гарбер оказался не прав. Он ведь говорил, что здесь проходит два состава в день, а Пеллегрино сказал мне, что реально в день проходит всего один состав. Он с гудением и грохотом проносится ровно в полночь, гигантский состав длиной в целую милю, перетаскивающий грузы с севера, из Билокси, на побережье Мексиканского залива. Этот полуночный поезд, врезавшись в стоявшую на рельсах машину, превратил ее в кучу металла, скинул с путей и отшвырнул обломки в лес. Поезд не остановился. По словам очевидца, он даже не сбавил ход. Похоже, что машинист ничего и не заметил. Ведь он обязан остановиться при столкновении с каким-либо объектом, оказавшимся на путях. Железнодорожная полиция оказалась в стороне. По мнению Пеллегрино, этот парень в кабине локомотива, возможно, действительно ничего не заметил. Я тоже склонялся к этой мысли. Тысячи тонн, движущиеся на большой скорости, сталкиваются с одной неподвижной тонной — о чем тут говорить? Пеллегрино, казалось, больше всего поразила бессмысленность этой затеи.

— Я вот тут думаю, — сказал он, — кто мог сделать такое? Кто мог оставить автомобиль на рельсах? И зачем?

— Может, подростки? — предположил я. — Ради забавы?

— Такого раньше не случалось. А подростки всегда живут в городе.

— И в машине никого не было?

— Слава богу, никого. Как я говорил, машина, насколько нам стало известно, была просто оставлена на путях.

— Угнанная машина?

— Пока не выяснили. От нее мало что осталось. Мы думаем, что она, возможно, была голубого цвета. Но она сгорела. А вместе с нею и несколько деревьев.