Джек Ричер, или Средство убеждения (Убедительный довод)

Чайлд Ли

Поли сразу же начал выполнять какие-то заумные упражнения. Из-за огромной мускулатуры движения его рук и ног были ограниченны. Он не мог достать до плеч пальцами. У него были слишком большие бицепсы. Я посмотрел на силовой тренажер. Всевозможные рычаги, рукоятки, захваты. Мощные черные тросы тянулись через блоки к высокой стопке свинцовых пластин. Для того чтобы сдвинуть все это с места, надо иметь огромную силищу.

– Ты занимаешься? – спросил я у Дьюка.

– Не твое дело, – ответил тот.

– И я тоже нет.

Повернув свою слоновью шею, Поли посмотрел на меня. Затем улегся спиной на скамейку и поерзал так, чтобы плечи оказались под штангой, лежащей на подставке. На штангу с каждой стороны было надето по толстой пачке дисков. Покряхтев,

Поли обвил руками гриф и высунул язык, словно готовясь к чему-то очень ответственному. Затем напряг руки и приподнял штангу с подставки. Гриф прогнулся и задрожал. Вес дисков был такой большой, что гриф выгнулся дугой, как в старом кино про советских штангистов на Олимпиаде. Поли снова закряхтел и выпрямил руки, поднимая штангу до конца. Продержав ее так пару секунд, он расслабил руки, и штанга с грохотом упала на подставку. Поли повернул голову и пристально посмотрел на меня, как будто это должно было произвести на меня впечатление. Он действительно произвел на меня впечатление, но не то, на которое надеялся. Штанга была тяжелая, и у Поли была могучая мускулатура. Но мышцы, накачанные стероидами, лишены своего главного качества. Выглядят они потрясающе, и, если применять их против статической нагрузки, получается замечательно. Но они очень медлительные и тяжелые и утомляют своего обладателя уже тем, что их приходится носить.

– Ты сможешь отжать в положении лежа четыреста фунтов? – спросил Поли.

От напряжения он немного запыхался и не мог отдышаться.

– Никогда не пробовал.

– Хочешь попробовать прямо сейчас?

– Нет, – сказал я.

– Эй ты, тряпка, это тебе поможет накачаться.

– Ты забыл, что я офицер, – сказал я. – Мне не нужно качать мышцы. Если мне понадобится отжать в положении лежа четыреста фунтов, я просто найду какую-нибудь здоровенную глупую гориллу и прикажу ей сделать это вместо меня.

Поли сверкнул глазами. Не обращая на него внимания, я посмотрел на тяжелую грушу. Стандартное оборудование тренажерного зала. Не новая. Я толкнул грушу ладонью, и она мягко закачалась на цепи. Дьюк внимательно следил за мной. Затем он посмотрел на Поли. Я не понял, что означает этот обмен взглядами. В свое время мы широко использовали такие тяжелые груши для отработки навыков рукопашного боя. Чаще всего мы в обычной одежде отрабатывали удары ногами. Однажды много лет назад я распорол грушу каблуком. Из дыры посыпался песок. Наверное, на Поли это произвело бы впечатление. Но я не собирался повторять это сейчас. У меня в ботинке было спрятано устройство электронной почты, и я не хотел его сломать. У меня мелькнула абсурдная мысль сказать Даффи, чтобы в следующий раз она прятала такое устройство в каблук левой ноги. Впрочем, Даффи левша. Возможно, она была уверена, что как раз делает так, как нужно.

– Ты мне не нравишься, – вдруг сказал Поли.

Он смотрел мне в глаза, поэтому я предположил, что он обращается ко мне. У него были крохотные глазки. Кожа блестела. Он был ходячим складом химических препаратов. Экзотические соединения буквально лезли у него из ушей.

– Нам надо побороться руками, – продолжал Поли.

– Что?

– Заняться армрестлингом, – объяснил он.

Поли легко и бесшумно приблизился ко мне. Рядом с ним я ощутил себя карликом. Он практически закрыл свет. От него несло резким запахом пота.

– У меня нет желания заниматься армрестлингом, – сказал я.

Я заметил, что Дьюк следит за мной. Затем я взглянул на руки Поли, сжатые в кулаки. Они были не такими уж огромными. Стероиды не влияют на силу рук; эти мышцы нужно разрабатывать специальными упражнениями, а большинству качков это даже в голову не приходит.

– Козел, – сказал Поли.

Я молчал.

– Козел, – повторил он.

– Что получает победитель? – спросил я.

– Удовлетворение.

– Хорошо.

– Что хорошо?

– Хорошо, давай попробуем.

Похоже, Поли был удивлен, но тем не менее он быстро вернулся к скамейке со штангой. Сняв пиджак, я бросил его на руль велотренажера. Расстегнул манжету на правой

руке и закатал рукав до плеча. По сравнению с рукой Поли моя казалась тощей. Однако моя ладонь была даже чуть шире. И пальцы длиннее. Кроме того, тем немногим мышцам, что были у меня, я был обязан наследственности, а не фармацевтической промышленности.

Опустившись на колени друг напротив друга, мы поставили локти на скамью. Лучевые кости Поли были чуть длиннее моих, то есть он должен был выгибать запястье, что было очком в мою пользу. Сложив ладони, мы сплели пальцы. Рука Поли была холодной и влажной. Дьюк занял место у торца скамьи, словно рефери.

– Начали! – сказал он.

Я пошел на обман с самого начала. Суть армрестлинга состоит в том, чтобы усилием локтевого и плечевого суставов развернуть руку вниз, увлекая вместе с этим руку соперника. У меня не было никаких шансов сделать это. Только не в единоборстве с этим верзилой. Совсем никаких шансов. В лучшем случае мне удалось бы просто удержать свою руку на месте. Поэтому я даже не стал стараться завалить руку Поли. Я просто стиснул его ладонь. Миллион лет эволюции сделал большой палец человека противостоящим остальным четырем пальцам, таким образом дав возможность использовать руку как клещи. Обхватив костяшки пальцев Поли, я безжалостно сжал их. А руки у меня очень сильные. Я сосредоточился на том, чтобы удерживать свою руку в вертикальном положении. Уставился прямо в глаза Поли и стиснул его руку с такой силой, что у него хрустнули пальцы. Потом я нажал сильнее. Еще сильнее. Поли не сдавался. Он был невероятно силен. Он давил на меня. Я обливался потом и учащенно дышал, стараясь изо всех сил не проиграть. Так продолжалось около минуты. Мы молча напрягали руки, чуть дрожавшие от усилий. Затем я нажал сильнее. Дал боли разлиться по руке Поли. Увидел, как она отразилась у него на лице. После этого нажал еще сильнее. Это действует безотказно. Когда противник начинает думать, что боль достигла предела, становится еще хуже. А потом еще и еще, словно затягивается храповик. Все хуже и хуже, как будто впереди ждет целая бесконечная вселенная мучений, нарастающих, нарастающих и нарастающих с неумолимостью машины. Противник теперь может думать только о своих страданиях. И у него в глазах мелькают первые признаки паники. Он понимает, что я действую обманом, но ничего не может с этим поделать. Нельзя же просто беспомощно воскликнуть: «Он делает мне больно! Это нечестно!» В этом случае козлом станет он, а не я. А этого допустить нельзя. Поэтому противник глотает боль, гадая только о том, станет ли еще хуже. А хуже становится. Обязательно. Впереди еще много боли. Не отрывая взгляда от глаз Поли, я стискивал его руку сильнее и сильнее. От пота его ладонь взмокла, поэтому моим пальцам было легко скользить, сжимаясь все туже и туже. Внимание Поли не отвлекалось на зажатую кожу. Вся боль была сосредоточена в костяшках пальцев.

– Достаточно! – крикнул Дьюк. – Ничья.

Я не разжимал руку. Поли не ослабил давления. Его рука была непоколебимой, словно дерево.

– Я сказал, достаточно! – повторил Дьюк. – Болваны, вас ждет работа.

Я приподнял локоть, чтобы Поли не смог застать меня врасплох последним отчаянным рывком. Он отвел взгляд, убирая руку со скамьи. Мы разжали пальцы. Рука Поли была покрыта отчетливыми белыми и красными пятнами. Подушечка моего большого пальца горела огнем. Поднявшись с колен, Поли выпрямился и быстро вышел из зала. Послышались его грузные шаги по деревянной лестнице.

– Это была большая глупость, – заметил Дьюк. – Ты только что нажил себе еще одного врага.

Я никак не мог отдышаться.

– Что, я должен был проиграть?

– Возможно, так было бы лучше.

– Я так не привык.

– Значит, ты дурак.

– Ты начальник охраны, – сказал я. – Тебе следовало бы приказать Поли перестать играть в детство.

– Это не так-то просто.

– Тогда избавься от него.

– Это тоже не так-то просто.

Я медленно поднялся. Опустил рукав и застегнул манжету. Взглянул на часы. Уже почти семь часов утра. Время неумолимо идет.