Джек Ричер, или Враг
Шрифт:
– Доброе утро, братишка, – сказал он.
Он был в пальто и костюме с галстуком и великолепно во всем этом выглядел. Джо был старше меня на два года, всегда был и всегда будет. Ребенком я смотрел на него и думал, что стану таким, когда вырасту. Неожиданно я понял, что и сейчас делаю то же самое. Издалека нас можно было перепутать. Рядом же становилось видно, что он на дюйм выше и более худой. Но главным образом было заметно, что он старше меня. Казалось, будто мы вступили в жизнь одновременно, но он первым увидел будущее, и оно
– Как ты, Джо? – спросил я.
– Не могу пожаловаться.
– Работы много?
– Столько, что и представить трудно.
Я кивнул и ничего не сказал. По правде говоря, я не знал наверняка, чем он зарабатывает на жизнь. Возможно, он мне и говорил. Это не было государственной тайной или чем-то подобным. Он работал в Министерстве финансов. Скорее всего, он рассказал мне все в подробностях, но я, судя по всему, его не слушал. А сейчас уже слишком поздно спрашивать.
– Ты был в Панаме, – сказал он. – Операция «Правое дело», [12] верно?
12
Военная операция США против Панамы в декабре 1989 года.
– Операция «Бравое дело», – сказал я. – Так мы ее назвали.
– Почему «Бравое»?
– Потому что мы бравые. Потому что мы готовы действовать. Потому что у нас новый главнокомандующий, который хочет казаться крутым парнем.
– И как идет операция? Нормально?
– Это все равно что битва слона с муравьем. Как еще она может проходить?
– Вы уже поймали Норьегу?
– Пока нет.
– Тогда почему тебя отправили сюда?
– Мы захватили двадцать семь тысяч парней, – сказал я. – Дело не во мне лично.
Он коротко улыбнулся и прищурился, напомнив мне детство. Такое выражение появлялось у него на лице, когда он пытался привести какой-нибудь сложный обвинительный довод. Но наша очередь подошла прежде, чем он успел мне его высказать. Джо достал кредитку и заплатил за билеты. Может, он рассчитывал, что я отдам ему деньги за свой, а может, и нет. Я так этого и не понял.
– А теперь пошли пить кофе, – сказал он.
Думаю, он единственный на земле человек, который любит кофе так же, как я. Он начал пить кофе, когда ему исполнилось шесть лет. И я тут же последовал его примеру. Мне было четыре. С тех пор мы с кофе не расстаемся. Нужда братьев Ричер в кофеине такова, что героиновая зависимость выглядит по сравнению с ней детскими игрушками.
Мы нашли кафе со стойкой в форме буквы W, на три четверти пустое, залитое резким светом флуоресцентных ламп, с липкими виниловыми табуретами. Мы уселись рядом и положили руки на стойку – универсальная поза всех путешественников, отправляющихся в путь рано утром. Официант в переднике, ни о чем нас не спрашивая, поставил перед нами кружки и налил в них кофе из кофейника. Кофе издавал
– Что произошло в Панаме? – спросил Джо.
– Со мной? – поинтересовался я. – Ничего.
– А какой приказ ты получил здесь?
– Надзор.
– Зачем?
– За процессом, – ответили. – История с Норьегой должна выглядеть законно. Предполагается, что он предстанет перед судом в Штатах. Поэтому мы должны схватить его так, чтобы можно было предъявить ему формальное обвинение, которое будет выглядеть приемлемым в суде.
– Вы собираетесь зачитать ему «права Миранды»?
– Не совсем. Но это должно иметь под собой законные основания.
– Ты там напортачил?
– Не думаю.
– Кто тебя заменил?
– Какой-то другой парень.
– Звание?
– Такое же, как у меня, – ответил я.
– Восходящая звезда?
Я сделал глоток кофе и покачал головой.
– Я его раньше никогда не видел. Но мне он показался настоящим придурком.
Джо кивнул, ничего не сказал и взял свою кружку.
– Что? – спросил я.
– Бэрд не маленькая база, – сказал он. – Но и не слишком большая, верно? Над чем ты сейчас работаешь?
– Прямо сейчас? Умер генерал с двумя звездами, и я пытаюсь найти его портфель.
– Убийство?
Я покачал головой.
– Сердечный приступ.
– Когда?
– Вчера ночью.
– После того, как ты туда приехал?
Я промолчал.
– Ты уверен, что не напортачил в Панаме? – снова спросил Джо.
– Не думаю, – повторил я.
– Тогда почему тебя оттуда вытащили? Ты занимаешься процессом Норьеги – и вдруг оказываешься в Северной Каролине, где тебе совершенно нечего делать. Тебе и дальше было бы нечего делать, если бы генерал не умер.
– Я получил приказ, – сказал я. – Ты же знаешь, как все устроено. Приходится предположить, что они знают, что делают.
– Кто подписал приказ?
– Понятия не имею.
– Ты должен это выяснить. Узнай, кому ты так сильно понадобился в Бэрде, что он вытащил тебя из Панамы, а на твое место поставил придурка. А еще ты должен понять почему.
Мужчина в переднике снова наполнил наши кружки и подвинул к нам пластиковое меню.
– Яйца, – сказал Джо. – Хорошо поджаренные, бекон, тост.
– Блины, – заказал я. – Сверху яйца, бекон с краю, много сиропа.
Официант забрал меню и ушел, а Джо развернулся на своем табурете и сел спиной к стойке, вытянув ноги в проход.
– Что именно сказал врач? – спросил я.
Он пожал плечами.
– Не слишком много. Никаких подробностей, никакого диагноза. Никакой внятной информации. Европейские врачи не слишком хорошо умеют сообщать плохие новости. Они, как правило, ходят вокруг да около. Ну и, естественно, есть еще вопрос врачебной тайны.