Джек Ричер. Гость
Шрифт:
– Я просто пытался поддержать разговор.
Ламарр снова усмехнулась:
– Я богаче, чем ты думаешь. У моего отчима прорва денег. И он относится к нам очень справедливо, хотя я ему не родная дочь.
– Тебе повезло.
Она помолчала.
– А скоро мы с Элисон станем еще богаче. К несчастью. Отчим очень болен. Вот уже два года он сражается с раком. Старик оказался крепким, но сейчас все идет к концу. Так что на нас свалится огромное наследство.
– Прими мои соболезнования.
Ламарр кивнула:
–
Наступила тишина, нарушаемая лишь шелестом мелькающих под колесами миль.
– Ты предупредила свою сестру? – спросил Ричер.
– Сводную сестру.
Он удивленно посмотрел на нее:
– Почему ты все время это подчеркиваешь?
Ламарр пожала плечами:
– Потому что, если Блейк решит, что я принимаю все слишком близко к сердцу, он отстранит меня от дела. А я этого не хочу.
– Не хочешь?
– Конечно не хочу. Когда близкий человек в беде, возникает желание самой помочь ему, разве не так?
Ричер отвернулся.
– Надеюсь, ты сама веришь в это.
– К тому же родственные отношения всегда доставляли мне неудобство, – проговорила она. – Меня преследуют мои прежние ошибки. Понимаешь, после смерти матери меня могли отрезать от семьи, но этого не произошло. Отчим и сводная сестра продолжали относиться ко мне хорошо, с любовью, щедро, справедливо, но чем больше они старались, тем больше я чувствовала себя виноватой в том, что с самого начала взяла на себя роль Золушки.
Ричер промолчал.
– Ты считаешь, я снова веду себя иррационально? – нахмурилась Ламарр.
Он ничего не сказал. Ламарр уставилась на дорогу.
– Золушка, – повторила она. – А ты, наверное, к тому же еще назовешь меня дурнушкой.
Ричер ничего не ответил на это.
– Так ты все-таки предупредила ее или нет? – снова спросил он.
Ламарр искоса взглянула на него, и Ричер почувствовал, что она заставляет себя вернуться в настоящее.
– Разумеется, предупредила. Как только убийство Кук поставило все на свои места, я ей позвонила. И продолжаю звонить. Но она в относительной безопасности. Большую часть времени проводит в больнице с отцом, а когда она бывает дома, я велела ей никого не впускать в дом. Абсолютно никого, кто бы это ни был.
– Она прислушается к твоим советам?
– Я об этом позаботилась.
Ричер кивнул:
– Ладно, будем считать, она в относительной безопасности. Остается тревожиться только за остальных восемьдесят семь женщин.
За Нью-Джерси последовали восемьдесят миль Мэриленда, на которые ушел один час двадцать минут. Затем машина зацепила край округа Колумбия и, въехав в Виргинию, преодолела по шоссе I-95 последние сорок миль до Куантико. Городок остался позади, и начались пологие лесистые холмы. Дождь прекратился. Небо прояснилось.
– Морская пехота, – объяснила Ламарр. – Нам выделили шестьдесят акров под учебный центр.
Ричер улыбнулся:
– Армии это видится в другом свете. Военные считают, что вы эту землю украли.
Еще полмили поворотов, новая поляна. Такие же машины, такие же палатки, такая же темно-зеленая краска.
– Армейский камуфляж, – заметил Ричер.
Ламарр кивнула:
– Видеть его спокойно не могу.
Опять повороты, еще две поляны. Машина углубилась в лес мили на две. Подавшись вперед, Ричер внимательно смотрел по сторонам. Ему еще ни разу не приходилось бывать в Куантико. Его охватило любопытство. Сделав крутой поворот, машина выехала из леса и остановилась перед контрольно-пропускным пунктом. Дорогу перегораживал полосатый красно-белый шлагбаум. Сбоку стояла будка из пуленепробиваемого стекла. К машине подошел вооруженный часовой. У него за спиной была группа приземистых строений песочно-желтого цвета, среди которых виднелись два здания повыше. Просторные, безукоризненно ухоженные лужайки свидетельствовали о том, что архитектору не приходилось экономить место. В целом местечко выглядело совершенно мирно, словно студенческий городок или штаб-квартира крупной корпорации. Это впечатление нарушали лишь ограда из колючей проволоки и вооруженный часовой.
Опустив стекло, Ламарр достала из сумочки удостоверение. Часовой, несомненно, прекрасно ее знал, но правила есть правила. Он кивнул, как только закатанное в пластик удостоверение показалось из сумочки. Затем перевел взгляд на Ричера.
– Вам должны были принести бумаги на этого человека, – сказала Ламарр.
Часовой снова кивнул:
– Да, мистер Блейк обо всем позаботился.
Нырнув в будку, он вернулся с закатанной в пластик карточкой на шнурке. На карточке были фамилия Ричера и его старая фотография из армейского личного дела. Карточка была перечеркнута бледно-розовой галочкой.
– Это означает, что ты здесь гость, – объяснила Ламарр. – Ты должен постоянно носить ее на шее.
– Или? – поинтересовался Ричер.
– В противном случае тебя пристрелят без предупреждения. И я не шучу.
Часовой вернулся в будку и открыл шлагбаум. Подняв стекло, Ламарр тронулась вперед. Дорога взобралась на холм, открыв вид на большую автостоянку. Откуда-то донеслись звуки стрельбы: отрывистый лай крупнокалиберного стрелкового оружия, ярдах в двухстах за деревьями.
Конец ознакомительного фрагмента.