Джекпот для миллиардера. Создана для тебя

Вайс Вирсавия

– Я? Солнышко, ты о чём?

– Ты знаешь! — зашипела она в трубку.

– Не имею ни малейшего представления, о чём ты.

– Прекрати это делать! — она злилась.

– Маленькая, ты о чем? — его откровенно забавляла эта ситуация.

– Ооо! Прекрати приходить ко мне во сне и делать это!

Он прямо представил, как она закатывает глаза и пыхтит носом.

– Что «это», родная? Что я с тобой делал?

– Ты знаешь. — прошептала она.

– Возможно, Катюш, но я хочу, чтобы ты это сказала. Что я с тобой делал?

– Ты… —

она тяжело дышала, — ты…

– Что я, Катюш? — он тоже перешёл на шёпот.

– Ты… Ты брал меня. — выдохнула она.

– Как? Как я брал тебя, солнышко?

Она застонала. Алекс почувствовал, как желание вновь опутывает его своими горячими щупальцами.

– По-всякому. — хрипло сказала она.

– Ммм? И как тебе? Понравилось?

– Нет! — слишком поспешно, слишком резко сказала она.

– Это неправда, сладкая моя. — растягивая слова, проговорил он. — Ты получала от этого удовольствие. Спорим, если бы я сейчас оказался рядом, ты была бы уже готова меня принять. Всего целиком.

– Это неправда. — её дыхание стало тяжелым.

– Это правда, малышка, и ты это знаешь так же хорошо, как и я. Ты сегодня была такая сладкая. Я до сих пор чувствую твой вкус на своих губах.

– Прекрати, пожалуйста, прекрати! — она уже чуть не плакала.

– Не могу, родная. И рад бы, да не могу. То, что я к тебе чувствую, просто так не выключишь. И ты знаешь, что завтра всё повторится. У нас теперь есть ночи. И ты меня из них не выкинешь. Я буду приходить к тебе до тех пор, пока я не войду в твою спальню и не лягу рядом с тобой, и не войду в тебя, до самого конца, навсегда! Как ты когда-то хотела, и по-китайски, и по-немецки, и по…

– Французски… — тихо закончила она.

– Что? Катя? Что ты сказала? — Он не мог поверить в то, что услышал. — Катя?

Она молчала. Молчала. А потом положила трубку.

Алекс положил трубку и лег на спину. Тело ломило.

– Твою мать, Савицкий, самое время в тридцать два года заниматься сексом по телефону! — бубнил он под нос, решая, как теперь быть с этой, стоящей во всей красе проблемой: кулак или душ.

В конце концов, чертыхнувшись, он опять пошёл в душ.

— Пока я её найду, я точно рехнусь или от желания, или от неудовлетворенности.

Открыв кран на полную, он вздрогнул от ледяной волны, окатившей его.

Он вышел из душа и увидел, что экран горит голубоватым светом.

— Так, малыш, — сказал он себе, — я не железный, и второго раунда я точно не переживу.

Посмотрев на экран, он увидел сообщение:

«Завтра в 19.00. Вотсап. Видеосвязь».

Охота началась. Его маленькая девочка даже не почувствует тот момент, когда он станет для неё всем.

Прежде чем закрыть глаза, Алекс открыл номер Ираиды и написал:

«Приготовьте все бумаги и документы. Я не привык верить пустым словам».

Через пару секунд пришёл ответ:

«Хорошо, если вы готовы будете к той правде, которую узнаете. Поздравляю с разводом».

— Я готов! — зло сказал Алекс. — Я готов к этой грёбаной правде

уже четырнадцать лет!

Стоп. Откуда Ираида узнала, что Ларка подписала бумаги. Еще не прошло и суток. Он был уверен, что эти сведения ещё не просочились в прессу. Ларка будет молчать до последнего, подогревая интерес СМИ к своей персоне. Потому что, как только Алекс уйдет из её жизни, она станет никому не интересной и ненужной. Просто очередная прости господи в светской тусне. Но тогда как? Слишком много белых пятен во всей этой мутной истории! Слишком!

— Кто же Вы такая, Томилина Ираида Вацловна?

Алекс очень хотел получить ответ на этот вопрос. Он понимал, что именно она — ключ ко всей этой истории.

Глава 24

– Да, Эдуард.
– Алекс сидел в лобби отеля и пил кофе.
– Так. Она подписала все документы? Отлично. Переводи на счет двенадцать миллионов. Да. Всё. Завтра ждём окончательного решения. Передай Николаю, пусть готовит джет послезавтра на шестнадцать часов. Пулково. Хорошо.

Алекс нажал отбой. Всё вышло даже лучше, чем он ожидал. Свобода обошлась ему достаточно дёшево: вилла в Коста-дель-Соль, дом в Майами и двенадцать миллионов долларов. Взамен этого он получил сына и освободился от Ларки.

Он купил в лобби бутылку коньяка и поднялся в номер. Сашка убежал на море в сопровождении одного из ребят охраны. Алекс весь день был предоставлен сам себе. Он вышел на террасу, закурил и налил в бокал коньяк.

Телефон завибрировал. Он глянул на экран. Катя. Алекс хмыкнул.

– Ты соскучилась, сладкая девочка?

Открыл сообщение.

«Доброе утро».

– Господи, детский сад, Екатерина Владимировна.

«Кать? Будем строчить СМС, как подростки, или всё-таки позвонишь?»

«Задумчивый смайлик».

«Смайлик с языком».

«Савицкий!»

Море восклицательных знаков.

«Хохочущий смайлик. Ну, я вообще-то о другом, Екатерина Владимировна, но мне нравится ход ваших мыслей!»

«Краснеющий смайлик».

«Я хочу тебя. Всю. Везде. Всегда».

«Савицкий!»

Бесконечное море восклицательных знаков.

И тут Алекс понял: у его Катюшки никогда не было этих подростковых переписок. Этих шуток ниже пояса, этой бесшабашной молодости, когда всё позволено и вся жизнь впереди.

«Я тебя люблю!»

«До неба и обратно?»

«Даже больше! Ты знаешь, о чём я сейчас думаю?»

«Даже знать не хочу».

«Я думаю о том, изменился ли цвет твоих сосочков и их чувствительность?»

«САША!»

Так, восклицательных знаков-частокол на три страницы.

«Значит, изменился».

«Ты невозможен. Отключаюсь».

«Трусишка. Ты в чём, что на тебе надето?»

«Шуба, валенки, шапка, бабушкины носки и трусы а-ля Бриджит Джонс!»

«Значит, твое тело розовое и тёплое. А когда кожа теплая, знаешь, как ты божественно пахнешь. Я помню твой запах и вкус. А трусы… Солнышко, я сниму их с тебя зубами, покусывая нежную кожу под ними».