Дженг из клана Волка (с иллюстрациями)

Крылов Максим

– Как вы посмели взять его на охоту?! Вы же знали, что он нужен мне живым!

– Он не пострадал, – ответил Грэг. – Просто на обратном пути упал на землю и сказал, что у него не осталось сил.

– Надо было дать ему отдохнуть, впрочем… ему бы это не помогло. – Колдунья подошла ближе и взяла голову Макса в свои руки.

– Я тоже думал, что воры умеют держать удар, – усмехнулся Грэг. – Оказывается, нет.

– Ладно, это не меняет наших планов, но теперь мне некому ассистировать, придется все делать самой. Грэг, нужно, чтобы зверя отнесли к алтарю во второй зал. Развязывать не надо. Да… и вора тоже отнесите туда же.

– Вы и его принесете

в жертву? Хорошая мысль!

– Нет, пока он мне нужен.

– Зачем тогда его туда тащить?

– Хочу вернуть ему силу.

– Госпожа… – Грэг замялся. – Мы сделаем все, что вы скажете, но я и мои братья знаем, что происходит, когда разные твари выходят из тьмы. Мы не боимся смерти, но умереть от чужой магии нам бы не хотелось, и без того нашим душам будет непросто добираться до родной планеты.

– В самой процедуре вы мне не нужны. Отнесете тела, положите на алтарь и тут же уйдете.

– Это в наших силах.

Долианцы подняли Макса, который все слышал, но не мог пошевелиться, ему даже дышать было трудно. Страха не было, перед глазами стали появляться картинки из прошлого, и он понял, что умирает. Не зря же говорят, что перед смертью человек подводит итоги, поэтому видит свою жизнь.

Вот он, семилетний мальчишка, с гордостью отдает Хрусту первое вытащенное из чужого кармана портмоне, а старый вор ругает его за то, что не сумел это сделать незаметно и прохожий погнался за ним. Догнать не смог, потому что в своем районе Макс знал все лазейки и проходы, но Хруст все равно остался недоволен и отвесил ему подзатыльник, а потом накормил в небольшом ресторане, позволив выбрать все, что ему захочется. Тогда Макс взял себе огромный кусок мяса с овощами, и это было лучшей едой, когда-либо им съеденной.

Следующим воспоминанием стал публичный дом, куда Хруст отвел Макса, когда ему исполнилось пятнадцать лет. Опытная проститутка быстро лишила его девственности, а заодно и иллюзий, которые уже начали зарождаться в нем.

– Какая любовь? – спросила она с усмешкой, закуривая сигарету. – О чем ты? Все сводится к простым естественным телодвижениям, таким же, как у зверей. Поверь, все всегда заканчивается этим. Если тебе тоскливо, растет томление в груди, знай: тебе просто нужна женщина. Приходи, и я быстро избавлю тебя от всей этой чепухи. Запомни, постоянным клиентам у нас скидка!..

Почему-то все остальные события не отпечатались в памяти или, может быть, перед лицом смерти оказались неважными?..

«Жил скверно и умираю дурно», – грустно подумал Макс.

Эти слова он однажды услышал от убийцы как раз перед тем, как того повесили на площади. Была в них своя неприятная правда. Но разве человек управляет своей судьбой? Она записана на небесах, а он только следует ее знакам. Вся жизнь Макса была предопределена с того момента, как исчезли неизвестно куда его родители, а он оказался на улице. С того момента он мог только наблюдать за тем, что происходило, а возможностей изменить что-либо у него не было, как нет и сейчас. Он снова умирает, на этот раз на чужой, незнакомой планете, в каком-то дурацком храме…

Наемники положили Лиса перед алтарем, сделанным из коричневого полированного камня, на который взгромоздили черного зверя. Тот уже очнулся и пытался разорвать крепкую синтетическую сеть длинными желтыми когтями, ревя при этом гневно и громко.

Колдунья, не обращая на него внимания, зажгла на светло-коричневом постаменте ароматические свечи и задумалась. Лис смотрел на нее и молчал, так как сил не было даже на то, чтобы облизать пересохшие губы.

Грета

быстро посыпала песком ярко-желтый круг, выбитый в камне, и подошла к хищнику. Тот гневно взревел и задергал лапами так, что едва не упал с алтаря. Колдунья положила руку на черную голову, и зверь затих, бессильно наблюдая за человеком огромными желтыми глазами. Грета начала что-то бормотать злым шипящим шепотом. От звука ее голоса тьма вокруг вздрогнула и начала клубиться, собираясь в знакомую серебристую фигуру.

* * *

У Гаура сбивалось дыхание, все тело ныло, словно его избивали палачи Токура, пытаясь добиться нужных ответов, руки дрожали. Из двадцати его учеников на ногах осталось лишь трое, остальные лежали на каменистой земле. Десять человек спали, пятеро без сознания, двух мертвых положили отдельно.

Верховный жрец ясно понимал, что закончить церемонию не сможет – ему просто не хватит сил. Обо всем он подумал, кроме этого. Но кто мог знать, что столько энергии потребуется на то, чтобы убить десять тысяч рабов? И что будет так невыносимо трудно? И что можно умереть, просто находясь рядом с алтарем? Вон даже у гвардейцев уже пара десятков скончались, хоть они только подводят рабов к алтарю. Предсмертные проклятия – страшная вещь.

Если он в ближайшее время ничего не придумает, то падет и сам. Яма под алтарем уже наполовину заполнена телами, от нее идет сладкий запах разлагающейся плоти. Ему бы сейчас вина, мяса, пару часов сна, и он смог бы продолжить. Увы, это недосягаемо. Вино ослабит дух, а кусок мяса не полезет в глотку от обилия запахов смерти.

Но он должен что-то выпить и съесть, иначе умрет, потому что поддерживать защиту становится все труднее. Гаур посмотрел на учеников, двое из них отошли в сторону и подняли следующую пару, лежащую на каменистой земле. Проснувшиеся выглядели не лучше тех, кого они сменяли. Несмотря на молодость, сил у них осталось еще меньше, чем у жреца. И дело не в том, что они делали самую тяжелую работу, с этим все обстояло как раз наоборот, просто они до этого мало работали с магией и не умели защищаться от огромной энергии, вырывающейся из умирающих тел.

Даже император чувствовал себя уже не так замечательно, как раньше, несмотря на то что ничего не делал, а только ел, пил и развлекался с наложницами. Токур выглядел бледным и усталым даже в своем беспокойном сне. О том, как выглядит он сам, верховный жрец старался не думать – наверняка походил на оживший труп, пролежавший месяц в могиле. Когда-то он занимался некромантией, поэтому хорошо представлял это зрелище.

Он должен что-то придумать. Немедленно! Иначе упадет.

Гаур обвел мутным взглядом учеников: еще один встал и пошел на смену тому, кто держал его руку с жертвенным ножом, покачиваясь и что-то мыча – должно быть повторяя слова заклинания. Воины повели следующую тысячу рабов – новую порцию пищи для сосуда.

Пища?.. Гаур стукнул себя по голове рукояткой ножа. О чем он думает?! Вот же решение, которое устроит всех!

Он опрокинул чашу с водой на землю и, перерезав следующему рабу горло, подставил ее под теплую, истекающую паром струю крови. Когда чаша наполнилась, жрец сбросил тело в яму и приник к красной густой жидкости. Вкус крови был горек. Несмотря на то что всех рабов опоили настойкой смирения, они все равно боялись смерти, а страх портит и мясо, и телесную жидкость. Пить не хотелось, кровь была густой, соленой и теплой, кроме того, пахла болью и отчаянием. Верховный жрец закрыл глаза и нос и заставил себя сделать несколько глотков.