Дженга: разжигая пожары
Шрифт:
– Леони? – удивленно, но еще хрипло и сонно переспросил он.
– Леони, Леони! Пожалуйста!
– Иду.
Звонок отключился, но девушка держала телефон у уха, надеясь сохранить невидимую связь с собеседником.
В квартиру действительно пытались проникнуть. В замочной скважине что-то скрежетало и скрипело.
– Мамочки, – прошептала Леони, обернулась по сторонам, пытаясь найти в маленькой комнатке место, куда можно спрятаться.
Диван (можно спрятаться за него?), журнальный столик, узкий шкаф с книгами… Бесполезно! Встроенный чулан метр на метр, который
– Мамочки, мамочки… – снова залепетала Леони и уже собиралась отодвинуть диван, чтобы спрятаться за него, как услышала щелчок открывающегося замка.
Поняв, что не успевает, девушка забилась в угол, обхватила руками уши и зажмурила глаза. Острые коленки торчали из-под коротких шорт, взлохмаченные волосы топорщились наэлектризованной шерстью уличной дворняги.
Из подъезда хлынул в комнату поток ледяного воздуха, смешанного с запахами мочи, старости, травки и, почему-то, жареной рыбы.
– Ну ты, шваль, чего не открываешь?!
Кто-то икнул, сморкнулся, ввалился в прихожую, сразу направился в комнату, остановился, заметил ее – в дрожащую руку вцепились грубые пальцы, оставляя на тонкой коже синяки.
Леони закричала и открыла глаза, но тут же голова дернулась в сторону от удара – прямо в челюсть. В ушах зазвенело, кожа на губе треснула, потекла тонкая струйка крови.
Она не сразу расслышала шаги. Не сразу смогла распознать голос спасителя. Что-то происходило, но понять, что именно, не представлялось возможным – ее обволакивал липкий страх.
Наконец, дверь захлопнулась, снова щелкнул замок.
– Эй.
Чья-то теплая рука осторожно прикоснулась к плечу, Леони дернулась в сторону, ожидая удара. И только мгновение спустя решилась открыть глаза.
Стиви!
– Он… ушел? Кто… кто это был?
– Это… я не помню, как его зовут, – махнул рукой Стивен, смахивая с лица остатки сна. – Ошибся дверью. Точнее, этажом. Вроде, с пятого. Думал, подруга не пускает.
– Аааа, – протянула Леони, слизнула кончиком языка капельку крови и спешно по привычке пригладила волосы, зачёсывая пальцами назад за и без того оттопыренные уши.
– Ты в порядке?
– Да, в полном, – выжала из себя улыбку девушка. – Спасибо. Вот видишь – тебе нельзя уезжать.
– Ладно. Я пойду… – пробормотал Стивен, развернулся и вышел.
– Тебе нельзя уезжать, – повторила Леони и потерла пульсирующую болью губу. – Или мне нельзя тут оставаться.
***
Солнце щипало нос и щекотало глаза. Широкие джинсы, подвернутые до самых колен, натирали кожу, и Леони уже пожалела, что не смогла реанимировать заношенные вчера брюки или не надела платье, поглаженное еще на прошлой неделе как раз на случай жары.
Ноги упрямо крутили педали. Руки с силой сдавливали мягкую оплетку руля. Сегодня она выехала рано, поэтому действительно не спешила и могла выбрать пыльную дорогу, а не густонаселенное насекомыми поле.
Та же развилка – надо решать. По привычке закусив
«Можно искупаться. Время еще есть», – пришло вдруг в голову.
Вода в реке, источающая запах ила, освежала, покалывала еще не успевшее толком проснуться после беспокойной ночи тело, закручивала короткие волосы в упрямые завитки. Выйдя на берег, Леони присела на нагретый солнцем камень. По плечу, шее, щеке пробежал ветерок, заблудися в ресницах. Мимо пронесся жирный, накрахмаленный пыльцой шмель. Пальцы ног путались в чуть влажной траве. Она пыталась в тысячный раз прогнать зудящую все утро мысль:
– Мсье Этьен, у вас, я слышала…
Голову опустить, глаза поднять – так они кажутся еще больше.
– У меня гениальная идея! А что, если…
Разжечь огонек в глазах. Только не сжимать так нервно пальцы!
– Мсье Этьен, от вас зависит моя жизнь! Сжальтесь!
«Ты еще слезу пусти, актриса чертова».
– Я подумала: может, вы сдадите мне комнату наверху?
«Ага, а платить ты чем будешь?»
Звонко похлопав ладошками по голому, нарочно выпяченному вперед, насколько позволяло тощее тело, животу и ощупав еще влажное белье, Леони, скривившись от отвращения, натянула джинсы и вздохнула.
– Мсье Этьен… Мсье Этьен…
Он тысячу раз просил не называть его «мсье», но девушка то ли слишком стеснялась из-за разницы в возрасте, то ли была на удивление хорошо воспитана.
Через пятнадцать минут она была уже рядом со знакомым темно-серым домом. Бросив велосипед на привычное место, девушка поднялась на крыльцо, заученным движением прислонила правое ухо к двери, прислушалась, знакомым движением дернула ручку и потянула на себя.
– Мсье Этьен! Мсь…
Сегодня он уже стоял в коридоре, прислонившись к стене и скрестив на груди руки. В холодных глазах читалось раздражение, смешанное с приветливой улыбкой.
– Завтракать будешь? – нахмурившись при взгляде на разбитую губу, спросил он, пригладил в сторону упавшие на лоб пряди волос и, не дожидаясь ответа, ушел на кухню. А вместо «Что с тобой случилось?» предпочел спросить:
– Тебе джем достать?
– Джем! – зачем-то выкрикнула Леони, осеклась, опять тщетно попыталась покраснеть от смущения, скинула стоптанные кроссовки в угол и пошла следом на кухню.
Опять ломти поджаренного хлеба, в этот раз на чесночном масле, знакомый заветренный паштет, баночка джема – или все-таки варенья? – из кислых яблок и шикарный воздушный омлет с помидорами на всю огромную сковороду.
– Мсье Этьен… – Леони понимала, что не в силах проглотить ни кусочка, пока не озвучит тот самый вопрос… – Я подумала: может, вы сможете сдать мне квартиру наверху? Только я заплачу позже. Я… собираюсь устроиться на работу. И у меня есть…
Этьен удивленно поднял брови, наливая приличную порцию молока в кофе, но промолчал.
– Я просто… я подумала… – залебезила Леони, проклиная себя за то, что начала этот разговор – даже аппетитно подрумяненные куски хлеба теперь выглядели на удивление омерзительно.