Дженни

Гэллико Пол

Глава 14.

В ГЛАЗГО

К тому времени, когда «Графиня» причалила в Глазго, Дженни оправилась и похорошела. Ребра у нее уже не торчали, мордочка округлилась, отчего стали меньше ушки, а шкурка сверкала и пушилась на славу. Если бы Питера спросили сейчас, он бы честно ответил, что Дженни прекрасна. Более того, она была изысканна, и все в ней – слегка раскосые глаза, гордая маленькая головка, ушки, удлиненность линий – свидетельствовало об истинной породе.

Однако после

того, как они юркнули на берег, Питер стал замечать и другие перемены. Собственно, еще на корабле Дженни все чаще молчала и сидела, глядя вдаль. На берегу она поначалу оживилась, хотя самому Питеру здешние доки показались такими же, как в Лондоне. Но Дженни нашла в них какие-то отличия, а главное, сразу начала учить его. Занялись они мусорными ящиками. Вся штука в том, объясняла Дженни, чтобы ходить вокруг ящика, снова и снова вставая на задние лапы, пока крышка не откроется. Питер освоил быстро это искусство. К тому же он научился опознавать бродячих собратьев по едва заметной вмятине на переносице – именно носом они приподнимают крышки.

Открыв крышку, они по запаху определяли состояние отбросов и прыгали внутрь. Вскоре Дженни придумала усовершенствование: они повисали рядом на ящике, тот кренился вбок и с грохотом падал наземь, вываливая содержимое.

Научился Питер и подстерегать у ресторанов, когда начнут сгружать отбросы в особый контейнер. На землю падали куски мяса или рыбы, очистки от овощей, кожура фруктов, огрызки хлеба и пирожных, а кошки все это ели. Привередливый прежде, когда был мальчиком, кот Питер полюбил морковку и лук, дынные корки, цветную капусту, репу, кочерыжки, загадочные остатки коктейлей и, соревнуясь с чайками, выуживал из воды пароходные объедки.

Все это было нелегко, но Дженни представлялось вполне естественным, и она не жаловалась, хотя и грустила. Родственники ее все не попадались, да Дженни и не искала их. И вот однажды, сидя под мостом в серый пасмурный день, Питер сказал:

– Дженни, мне бы так хотелось, чтобы мы стали чьими-нибудь кошками…

Слова вырвалась сами, он знал, как ненавидит Дженни людей; но она почему-то не рассердилась, только долго смотрела на него, потом открыла рот, закрыла снова. Питер чуть было не начал развивать свою мысль, но тут раздался дикий лай, в три огромные собаки вылетели из темноты.

Лязгнули зубы, Дженни крикнула: «Питер, беги…»– и стремглав ринулась куда-то. За ней промелькнул страшный пес, а другой навис над ним самим. Позже он помнил только широкую грудь в маленькую змеиную головку. Пасть у пса была открыта, когти страшно скребли по камням. Питер рванулся вверх и полез куда-то.

Он карабкался все выше и выше с невероятной быстротой, сквозь дождь и туман, пока лай и хрипение не затихли далеко внизу. Когда до него уже доносился лишь неясный шум машин, он посмел приостановиться, дрожа с головы до пят, и понял, что висит на переплетении стальных полос. Не видя ни неба, ни земли, он отчаянно вцепился в эти полосы всеми четырьмя лапами.

Глава 15.

В

ОБЛАКАХ

Где-то внизу пробило шесть, но Питер не знал, утро это или еще вечер. От страха и от усталости он совсем отупел и понимал одно: надо висеть, сколько можешь.

Наконец он услышал сквозь мглу слабый голосок, который охал и мяукал чуть снизу.

– Дженни, Дженни! – закричал Питер. – Где ты? Что с тобой?

– Питер! – откликнулась она с облегчением. – Какое счастье! Я так боялась, что они тебя поймали. Ты не ранен?

– Нет, – отвечал ов. – Да где же ты? И где я сам? Как мне к тебе пролезть?

Дженни ответила не сразу.

– Не шевелись, – сказала она. – Мы на башне подвесного моста.

– На башне…– повторил Питер. – Да, я вроде летел вверх… Как интересно!

– Питер, – теперь ее голос стал жалобным. – Прости меня, если можешь!.. Ах, боже мой, боже мой, я принесла тебе столько бед…

Питер не понял толком, что она имеет в виду, а она замолчала, и он не посмел спросить. Когда туман рассеялся, он увидел светлое небо и разобрался, где он, где Дженни. Действительно, оба они были на самом верху, Дженни чуть-чуть пониже, чем он, и на соседней, параллельной башне. Под ним, словно карта, лежал город, перерезанный лентой реки, и Питер подумал, что именно так видят Глазго птицы. К востоку зеленел большой парк, а на западе река становилась шире, и в доках виднелся нелепый и милый силуэт «Графини Гринок».

– Дженни, – крикнул Питер, – собак давно нет. Лезь первая, я пойду за тобой.

Она ответила не сразу, и теперь он видел, с каким отчаянием она смотрит на него.

– Питер, – сказала она наконец. – Прости меня, я не смогу. Так бывает с кошками. Вверх мы влезем, а слезть не можем, боимся. Ты не беспокойся обо мне. Лезь один.

– Если бы я и мог, – сказал Питер, – я бы тебя не бросил. Но я не могу. Что с нами будет?

– Повисим, пока не умрем, – проговорила Дженни. – Или не упадем…

Питер понял, что теперь должен утешать он.

– Ничего, – сказал он. – Сейчас мы живы, и мы с тобой вместе, а что нам еще нужно?..

Наградой ему было слабое мурлыканье.

– Спасибо, Питер, – сказала Дженни.

– И вообще, – продолжал он, – раньше или позже нас заметят и спасут.

– Кто, люди? – горько спросила Дженни. – Если бы ты их знал, как я…

– Я их знаю, – сказал он. – Давай-ка я покричу, чтобы нас скорее заметили.

Он истошно замяукал и мяукал долго. По улицам бежали машины, по мосту шли пешеходы; шли они и по набережным и по ближним улицам, но никто не взглянул вверх, на башни, до самой ночи.

К утру, заметно ослабев, Питер погрузился в забытье. Быть может, он спал, не разжимая лап, потому что в крики, и звон, и шум каких-то машин услышал внезапно. Открыв глаза, ов увидел множество людей у самого въезда на мост. Люди эта кишели, как муравьи, и среди них сверкали медью и сталью автомобили, грузовики и пожарные машины.