Дженни
Шрифт:
Питер как-никак был мальчиком, и ему особенно нравилось представлять себе, какие замечательные вещи есть во владениях мистера Гримза – коробки, ящики, тюки, корзины, мешки бразильского кофе, горы орехов, кипы табака. Домовитую Дженни заботило другое: как устроить все поудобней и поуютней, чтобы мистеру Гримзу лучше жилось, и как приноровиться к его жизни. Когда ты чья-нибудь кошка, объясняла она, мало поймать мышь-другую и съесть, что дадут. Нужно знать, когда хозяин встает, и ложится, и работает, и ленится, чтобы всегда быть у него
И вот они бежали к докам. Железные ворота уже заперли, был поздний вечер, но кошки просочились сквозь узорную решетку у самой земли. Дженни вскрикнула:
– Гляди!.. Нет, вот там!..
Питер взглянул и увидел вдалеке желтую точку огонька.
– Это у него, – еле дыша, сказала Дженни. – Он дома!
Когда они поравнялись с лачужкой, оказалось, что горит верхний свет, лампа без абажура. Из-за домика слышались голоса, словно кто-то спорил, но в окно никого видно не было. Ящики алой герани сторожили у дверей.
– Это радио, – сказал Питер. – Наверное, он ушел, а радио не выключил.
Дженни странно заворчала, и, обернувшись к ней, Питер увидел, что хвост ее увеличился вдвое, а пушистое жабо стоит торчком.
– Что с тобой? – крикнул он.
– Н-не знаю…– сказала она. – Ой, Питер, я боюсь!..
– А я не боюсь, – отвечал храбрый Питер, хотя не был в этом уверен. – Пойду-ка я первым. – И толкнул дверь.
В комнате было чисто прибрано, на столе ничего не стояло, словно у мистера Гримза не было еды. Герани цвели вовсю, цветы наполняли комнату сладким и острым благоуханием.
Когда глаза его привыкли к яркому свету голой лампы, Питер увидел мистера Гримза. Тот уже лег и лежал совсем тихо, выпростав из-под одеяла узловатые руки. Сердце у Питера дрогнуло, он едва не заплакал, ибо никогда не видел такого прекрасного лица.
Питер не знал, долго ли смотрит, но оторваться не мог. Когда радио замолчало, он обернулся к Дженни и сказал так тихо, как говорят над спящим ребенком:
– Видишь, спит… Мы его удивим. Проснется – а мы здесь!..
Но Питер был неправ. Мистер Гримз не проснулся.
Всю ночь напролет Дженни, забившись в угол, плакала о том, что старичок не узнает про их возвращение. Питер пытался утешить ее, но она дрожала, и было странно, что мистер Гримз спокоен и радостен, когда ей так плохо.
Лампочка светила, приемник снова ожил в шесть утра, и почти сразу послышались шаги.
– …иду я за ключами, – сказал кто-то, – а у него свет горит, радио играет…
Десятник и два докера вошли в открытую дверь.
– Постойте-ка там! – сказал десятник. – Что-то он не того… Эй, Билл! Билли Гримз! Ты чего, захворал?
– Помер он, бедняга…– сказал первый докер.
Все трое сняли шапки и нерешительно подошли
– Умер, – сказал он. – А были с ним две верные кошки…
Питер даже обрадовался, что Дженни не понимает этих слов. Тем временем десятник бережно прикрыл одеялом плечи и голову мистера Гримза. Один из докеров нагнулся, почесал Питера за ухом и сказал:
– Вот какое дело, киски… Ну, мы вас пристроим… Билл не хотел бы, чтобы обижали его друзей.
И все трое тихо ушли, а дверь не закрыли.
Дженни плакала, причитала и каялась.
– Если б не я, он был бы жив…– говорила она. – Он жил бы ради нас… А заболел бы, мы бы сидели с ним… или сбегали за помощью…
Конечно, думал Питер, забыть она не забудет, нельзя забывать о своей жестокости, но нельзя же изгрызть себя до смерти. Надо немедленно отвлечь ее, и сделать это может только он.
– Дженни, – проговорил он наконец. – Я хочу домой… На Кэвендиш-сквер.
– Иди, – сухо сказала она. – Я тебя не держу.
– Как же я пойду без тебя? – быстро сказал он. – Я и дороги один не найду. Помоги мне!
Дженни выпрямилась, лизнула себя несколько раз и нетвердо начала:
– Если я нужна тебе…
– Очень нужна! – поспешил он ответить.
– Тогда я пойду с тобой, куда хочешь, – закончила она.
И они выскользнули из лачужки. Первым двигался Питер, Дженни бежала следом.
Глава 18. В ЛОНДОНЕ
Кошкам нелегко пройти через огромный город, а Дженни не видывала Кэвендиш-сквера и не могла бы дойти туда – усы помогали ей находить лишь те места, где она побывала хоть раз. Но Питер понимал, что говорят люди, и читал надписи на омнибусах. Так добрались они до тех мест, откуда он дорогу найдет.
Но прокормиться и защититься он бы без Дженни не смог. Она рассказала ему по пути, что надо знать о собаках. Собак на поводке и замечать не стоит, сколько бы они ни ярились, – они потому и злятся, что им стыдно гулять на поводке. Бежать от собак нельзя, потому что видят они плохо, склонны к истерии и погонятся за кем угодно. Если же ты стоишь неподвижно, они часто проходят мимо, особенно те, кто имел дело с кошками.
– Те, кто вырос вместе с кошкой, – поясняла Дженни, – не лают на нас, просто подходят и обнюхивают, виляя хвостом. У них это означает не раздражение, а удовольствие. Кто как, а я все же даю им лапой по носу, чтобы знали свое место. А еще можно делать вот что. Смотри!
И она стала раздуваться, не переводя дыхания. Питер попытался сделать то же самое и почувствовал, что превращается в неровный меховой шар. Однако ему было неловко, и он сказал Дженни: «По-моему, это глупо…»