Джентльмен Джоул и Красная Королева
Шрифт:
– У них есть кое-какие грандиозные идеи, на воплощение которых нужно время.
– Уж не заскучали ли они? Уверен, я мог бы подыскать им еще немного работы.
Хейнс усмехнулся:
– Если разрешить им устроить гулянку прямо на базе, мы выиграем не просто в удобстве, но и в контроле. Лучше за сопутствующим ущербом проследит СБ базы, а не муниципальная стража Каринбурга.
– А если вынести их гулянку на полсотни километров в пустыню, там они не смогут ничего спалить.
– Зато доставлять еду будет несподручно.
– Назовем это полевыми учениями?
– Хм, возможно, – судя по прищуру, Хейнса эта воображаемая
– Стражу Кейбурга мы все равно предупредим, – заметил Джоул. – Ведь наши мальчики и девочки захотят привести с собой своих приятелей с приятельницами. Назовем все совместными маневрами. Если ты им намекнешь, что в качестве альтернативы устроишь вечеринку в центре города, они из кожи вон выпрыгнут, чтобы помочь тебе провести ее на природе.
Хейнс хрюкнул.
– Иногда я чертовски люблю твой образ мыслей, Оливер. Напомни мне не схлестываться с тобою в споре. – Он задумчиво положил в рот еще кусочек жаркого, прожевал и добавил: – И еще семьи. Для балласта вытащим-ка на пикник еще и жен с детьми.
– Хорошая мысль.
– Можешь сам привести кого-нибудь.
Идея вечеринки внезапно наполнилась новым очарованием.
– Я могу позвать вице-королеву.
Хейнс рассудительно поджал губы:
– Это не то, что я бы назвал «привести кого-нибудь», но она определенно задаст тон вечеринке.
Может, и так, только вряд ли это будет тот степенный и уравновешенный тон, которого явно жаждет Хейнс. Впрочем, тот не очень-то хорошо знает Корделию.
– Хотя на такой вариант никто спорить не будет, – добавил генерал чуть расстроенно.
Джоул не потрудился притвориться, что не понял, о чем идет речь.
– Что, они держат пари, приду я с женщиной или с мужчиной? – В его голосе зазвучала едкая ирония. – Мы могли бы договориться с тобой и заработать: я приглашу консула Вермийона, и тогда мы сорвем банк.
Хейнс, защищаясь, поднял раскрытую ладонь.
– Это не мое дело, меня просто постоянно спрашивают. Как будто я знаю!
– Я… не догадывался об этом, – признался Джоул. Хотя он не понимал, за что ему извиняться? «Начнем с того, что личной жизни у меня нет вовсе».
Если вкратце, барраярский офицерский корпус предпочитал, чтобы его старшие офицеры жили в стабильных гетеросексуальных семьях, в основном – чтобы всякие внеслужебные личные драмы имели меньше шансов повлиять на их работу, как это неизбежно случается. Однако если у старшего офицера была любая другая, не подпадающая под стандарты, личная жизнь, но без каких-то либо сцен и конфликтов, это тоже подходило. Джоул так считал и сделал свою точку зрения общеизвестной, причем с акцентом на «никаких сцен», потому что это определенно стоило подчеркнуть.
– Может, я пожалею, что вообще спросил, но какие слухи ходят сейчас о моей личной жизни? – «Или об ее отсутствии».
Хейнс пожал плечами.
– Тебя называют «псом, который не лает по ночам».
– Что-что?
– Да не смотри на меня так! Это что-то из книг, так мне сказали. Наверное, поэтому и звучит, словно какая-то чепуха. – Хейнс наморщил лоб, что-то с подозрением припомнив. – И как-то по-цетагандийски, позволь сказать.
– Я понял. – «Что ж, могло быть и хуже». Проблема со слухами в том, что если не давать им вообще никакой пищи, они могут вырасти во что угодно. – Добро пожаловать в аквариум, адмирал Джоул. Здесь хотя бы не так ужасно, как в Комаррском
Когда-то он стремился служить на Комарре, в «горячей точке» Империи. И где же именно в последние несколько лет иссякли юношеские амбиции, толкавшие его вперед? Может, здесь на Сергияре он был… удовлетворен?
– К счастью, так и есть, – согласился Хейнс.
Джоул подумал насчет генерала. Федор был довольно рассудительным, имел отцовский опыт и был образцом типового офицера. А еще он умел держать рот на замке. Как тестовый экземпляр – с чем, несомненно, согласилась бы Корделия, – он был почти идеален. Джоул молча покатал свою фразу на языке, привыкая к ней. А затем, подавив свои сомнения – или панику – выпустил слова на волю:
– Вообще-то к своему пятидесятому дню рождения я подумываю завести сына.
Брови Хейнса поползли вверх, но он, скажем, не свалился со своего не слишком удобного стула на пол кафетерия и не продемонстрировал иных признаков чересчур эмоциональной реакции.
– А разве для этого не надо пройти через кое-какие предварительные стадии? Или ты ухитрился устроить это в тайне от всех заинтересованных наблюдателей?
– Их не так много, как можно подумать. Вице-королева – «да-да, спрячься за юбками Корделии!» – неоднократно расхваливала достоинства нового центра репродукции в деловой части города. Похоже, все, что требуется – это пойти туда, представиться им и купить одну из донорских яйцеклеток. Да, придется исполнить перед ними кое-какие трюки, чтобы доказать, что ты, э-э, подходящий клиент. Но кучу прочих промежуточных сложностей можно будет пропустить.
– То есть свидания, ухаживание и свадьбу? И родственников жены? – Хейнс улыбнулся. – Вообще-то это звучит как какое-то жульничество.
– Мне сказали, что инопланетники делают именно так. – Но не «всегда»; это, наверное, было бы технически неверно.
– Ну, это же инопланетники, – отозвался Хейнс туманно.
– Признаюсь, когда я обдумываю этот сценарий, то мысленно представляю себе мальчишку лет семи. Возраст осознанных решений и все такое. С ребенком в этом возрасте уже можно о чем-то поговорить и что-нибудь вместе делать. Я не уверен, как пройти все стадии от одной-единственной клетки до семилетки.
Хейнс пожал плечами:
– Когда у тебя на руках младенец, выходных не бывает в принципе, но любой мужчина, который способен научиться разбирать оружие в полевых условиях, может выучиться и менять чертовы подгузники. Просто мелкого надо держать крепко, но нежно, как бомбу, которая вот-вот взорвется. А все эти нытики – как они только справлялись в старые добрые дни кавалерии, когда навоз приходилось выгребать тоннами? Терпеть не могу мужиков, которые боятся запачкать руки. Но младенцы хотя бы более-менее остаются лежать там, где их положишь. А вот когда они начинают ходить… почти все карапузы – маньяки-самоубийцы, неважно, мальчишки они или девчонки. Вот этот этап я рад был бы миновать. – Он отхлебнул здоровенный глоток чая со льдом. – Я не знаю, почему у тебя нет никого, и не буду уточнять, кого именно, Оливер, не мое это дело, но я тебе одно скажу: родительство – командная игра. Тебе нужна поддержка, нужен запасной. Признаюсь, тогда с моими мелкими чаще возился не я сам, а родня моей жены или женщины с базы, смотря где мы тогда жили. Пожалуй, это самое слабое звено в твоей стратегии.