Джентльменов нет - и привет Джону Фаулзу!
Шрифт:
– А ты почему не спишь?
– Да так, – уклончиво ответила Вика. Пульсатилла решила, что «скорая» сейчас может оказаться кстати.
– Набери все-таки ноль-три, я боюсь, что мне может стать хуже. Вдруг ударит инсульт? – Она нарочно сгущала краски. – Только переведи сначала Катю на ее место в вашей комнате.
Вика помогла девочке перейти на свою постель. Таня в это время тяжело поднялась и села на свой диван.
– Включи теперь свет! И звони!
Вика металась по комнате, но, во всяком случае, пока была у нее на глазах. Велико у Пульсатиллы было желание под каким-нибудь предлогом
Довольно быстро приехала «скорая помощь», врач осмотрел Пульсатиллу, померил давление, пощупал пульс, расспросил о жалобах и, не найдя ничего особенного, сделал на всякий случай какой-то укол и посоветовал пойти на следующий день в поликлинику.
– Спасибо, доктор! – душевно поблагодарила она, но после отъезда «скорой помощи» начала ругать врачей за то, что они ничего не знают. – Придется, видно, надеть белые тапочки и ползти на кладбище! – со слезами в голосе сказала она.
– Ну может, тогда надо в больницу? – Вика растерялась.
– В больницу едут утром.
Шел третий час ночи. И Пульсатилла, и Вика были уже вполне измучены.
Вика подсела к матери на диван и закрыла глаза.
– Не можешь мне сделать горячего чая?
– Конечно, сейчас. – Вика снова с готовностью встала и собралась идти в кухню.
– Помоги мне, я с тобой.
– Зачем? Я принесу! – удивилась Вика.
– Мне страшно одной.
– Ну что за ерунда? Ты, мама, как маленькая! Полежи минутку, чай скоро будет.
– Нет, я не останусь одна, я боюсь умереть!
В глазах дочери появилось сомнение.
– Как же я тебя дотащу? Ты же не можешь идти!
– Поддержи меня, я дойду!
– А если ты опять упадешь?
– Я чувствую, что нет!
Вика сдалась и, поддерживая Пульсатиллу, провела ее в кухню и усадила на принесенный из комнаты стул.
– Это от чего? – слабым голосом спросила Таня, указывая взглядом на таблетки, которые Вика в суете не успела убрать, только отодвинула в дальний угол стола.
– Да так, пустяки, это витамины, я рассыпала нечаянно. – Дочь сгребла таблетки в ладонь и поискала взглядом, куда бы их положить. Естественно, коробочки якобы из-под витаминов нигде не оказалось. Не желая привлекать больше к таблеткам внимания, Вика небрежно высыпала их в мусорное ведро. Ведро было чистым. Пульсатилла сама вечером положила в него новый пластиковый пакет. Извлечь таблетки оттуда ничего не стоило.
– Ну, приготовь же чай!
Пока Вика возилась с чаем, Таня внимательно из-под полуопущенных век наблюдала за ней. Вот ведь характер! Вика демонстрировала полную уверенность в своих действиях – никаких признаков того, что час назад эта девчонка всерьез собиралась покончить с собой.
– Недаром я всегда говорила, что самое главное – чтобы ты окончила институт, – вдруг произнесла Пульсатилла. – У тебя от природы высокий потенциал! Тебе предстоит головокружительная карьера!
Вика от неожиданности чуть не уронила чашку, которую держала в руках.
– Почему ты так думаешь? – спросила она, и по ее голосу мать поняла, что попала в точку.
– У тебя очень сильный характер! Воля к победе! – сказала она.
– Поэтому я и не бросаю институт, – ответила Вика и подала чай.
– Те, кто там собрался, – Пульсатилла хотела уточнить, что имеет в виду тех, кто собрался у Лилии Леонидовны, но потом решила, что это и так Вике понятно, – были очень противные и нахальные?
Вика помолчала и спросила:
– Тебе с сахаром?
– Нет, мне надо худеть, – ответила Пульсатилла. – Тебя там, наверное, что-нибудь унизило?
Вика помолчала некоторое время, отошла к раковине, включила воду, хотя раковина была пуста. Она подставила ладонь под струю и смотрела, как вода веером стекает с пальцев. Потом наконец она сказала:
– В общем-то нет. Если они и были противные, то только своим благополучием. Старый маразматик академик все время, правда, норовил меня погладить по спине, но ему простительно – он уже одной ногой в могиле стоит. Обидно было то, что по сравнению со всеми, и особенно Лилией Леонидовной, я казалась себе такой козявкой! Просто букашкой, которую хочется раздавить! Мы с Мишкой весь день накануне и всю ночь практически не выходили из его комнаты. Я все боялась знакомиться с его матерью, думала, как она меня примет? А когда он меня все-таки познакомил, Лилия Леонидовна попросила помочь на кухне, но не ей самой, а их домработнице. А сама даже туда не зашла. Меня это оскорбило. Я поняла, что она никогда не примет меня на равных.
– И поэтому ты решила объявить себя вне общества?
Вика обернулась и посмотрела на мать так, что Пульсатилла прикусила язык.
– Вне общества! – Презрению Вики не было предела. – Это Лилия Леонидовна – общество? Да у нас проституция легализована фактически во всех видах – в кинофильмах, на телевидении, в шоу-бизнесе. Нашла тоже викторианскую эпоху в наше время и в нашей стране!
– Я же говорю, доченька, что ты очень умная! – попыталась нейтрализовать ситуацию Пульсатилла. – Но даже самые умные люди иногда делают ошибки! Видишь, твой выпад в адрес Лилии Леонидовны не привел к хорошему.
– Ты ничего не понимаешь! – В голосе Вики слышалось столько горечи. – Я на Лилию Леонидовну хотела плевать! Я придумала всю эту комбинацию для того, чтобы окрутить Мишку, но... Мой расчет не оправдался.
– Почему?
– Джентльмены нынче перевелись.
Неясная догадка теперь засияла в сознании Пульсатиллы ярким светом.
– Так ты хотела поступить с Мишкой, как героиня из романа Джона Фаулза? Нарочно поставить его в ситуацию, в которой он обязан был быть джентльменом? Бедная ты моя девочка!
Вика наклонилась и подставила под воду лицо. Струя холодной воды заливалась ей в рот и в нос и, как показалось Пульсатилле, мешалась со слезами. Пульсатилла тихонько встала, достала из шкафчика чистое полотенце. Выключила воду, накинула его на голову дочери, стала вытирать ее мокрые волосы, глаза, щеки и ласково приговаривала:
– Какой-то дурак написал, а ты поверила, доченька! Ведь роман – это просто фантом, выдумка, больше ничего! Какая же ты еще одновременно умная и глупенькая в твои девятнадцать лет!