Джентльмены против игроков
Шрифт:
Все это он так или иначе трансформировал в своем литературном творчестве. Многие его романы и циклы рассказов написаны в соавторстве с матерью, Кейт Хискич-Причард, имевшей, конечно, больше свободного времени, чем сын (с его-то бурной биографией!). Степень ее участия в цикле о Джо Новембере, то есть Ноябрьском Джо, канадском следопыте, время от времени поневоле переходящем к детективной работе, вызывает вопросы, а в предлагаемом вниманию читателей рассказе даже сомнительна. Тем не менее Хискич и Кейт, сын и мать, много лет составляли успешный литературный дуэт, чья необычность вполне соответствует нестандартности боевого и творческого пути Хискич-Причарда.
Чем ближе я узнавал Джо, тем больше восхищался им. Сказать по правде, меня не оставляла надежда, что какое-нибудь новое происшествие даст ему возможность еще раз продемонстрировать свои удивительные способности. Конечно же, он прекрасно разбирался в обыденных деталях лесной жизни, и общение с таким опытным лесовиком было для меня сплошным удовольствием.
Это случилось вскоре после нашего возвращения из Сен-Амьеля. Под руководством Джо мне удалось подстрелить крупного благородного оленя на озере Уиддни, и так уж получилось, что именно тогда я узнал новости о старине Хайэмсоне. Мы отправились повидаться с ним, поскольку Джо уверил меня, что старик когда-то был неплохим чучельником.
27
Из цикла «Джо Ноябрь».
Оказалось, что он живет неподалеку вместе с дочерью, Джейн Лайон. Оба выглядели вполне счастливыми, но, должен признать, у меня возникли опасения, что миловидной Джейн недолго оставалось носить фамилию Лайон, о чем я и поведал Джо по пути назад.
– Такова жизнь, – ответил он. – Старина Хайэмсон жаловался, что Бакстер Герд и Миллер не дают ей проходу. Что ж, думаю, девушке в любом случае нужно выйти замуж.
– А ты сам не думал о женитьбе, Джо? – спросил я.
Это было бы естественно для тех, кто не испытывает такой сильной тяги к лесу, но тот, кто слышал крик гагар на озерах, воспринимает все немного иначе.
– Иногда встречаются очень милые девушки, Джо.
– Вы повидали больше моего, мистер Куоритч, – рассмеялся Джо. – Но и вы тоже не получаете телеграмм от миссис Куоритч с просьбой прийти и спеть ребенку колыбельную.
Я не придумал, что ответить на это слишком язвительное замечание, и какое-то время мы шли молча. Уже приближался вечер и начался дождь, когда мы свернули на короткую, длиной всего в одну милю дорогу к хижине Новембера. Проследив за взглядом Джо, я увидел на земле свежие следы.
– Ну и что ты об этом скажешь? – поинтересовался я, как всегда, радуясь любой возможности проверить таланты Джо.
– Попробуйте сами, – предложил он.
Это были обычные следы, и узнать из них я сумел совсем немного.
– Здесь прошел человек в мокасинах – вероятно, индеец. Правильно? – спросил я.
Джо Новембер мрачно усмехнулся.
– Не совсем. Это не индеец, а белый человек. Он несет важные новости и пришел не издалека.
– Ты уверен?
Я наклонился и пригляделся внимательней, но без особого результата.
– Уверен. У индейских мокасин нет каблуков, а у этих есть. И он пришел не издалека, потому что двигался быстро, – посмотрите, он ставил ногу на носок. А когда человек заканчивает путь бегом, можете не сомневаться, что у него есть на то серьезные причины. По этой дороге ему не попасть никуда, кроме как в мою хижину, так что скоро мы с ним увидимся.
Когда десятью минутами позже мы подошли к дому Новембера, то ничуть не удивились, обнаружив, что кто-то сидит на бревне
Он поднялся и шагнул нам навстречу.
– Черная Маска опять взялся за старое! – выкрикнул он. Я заметил на лице Новембера проблеск интереса, если не предвкушения. Он обернулся ко мне.
– Это мистер Клоуз, управляющий лагерем Си 28 целлюлозной компании «Речная звезда», – сказал он. – Рад познакомить вас с мистером Куоритчем, мистер Клоуз. – На этом церемонии закончились, и он добавил обычным рассудительным тоном: – Что Черная Маска натворил на этот раз?
28
Организованные лагеря лесорубов и охотников-промысловиков в тех краях обычно получали наименования по буквам латинского алфавита: A, B, C, D… Однако, когда они обретали черты долговременных поселений, такие буквы уже начинали восприниматься как полноправные названия. (Примеч. сост.)
– Все те же старые фокусы. Но теперь уж мы поймаем его за хвост, или мое имя не Джошуа Клоуз.
Он поднял голову, заметил недоумение на моем лице и пояснил специально для меня:
– В прошлом году на дороге из лагеря в поселок произошло пять ограблений. Каждый раз доставалось какому-нибудь одинокому лесорубу, остановившемуся на привал, и каждый раз грабителем был человек в черной маске. Новембер как раз уехал отсюда.
– Да, в Вайоминг, встречаться с адвокатом из Филадельфии по поводу того вапити, – добавил молодой лесоруб.
– Полиция никого и не арестовала, хотя однажды прибыла на место спустя всего четыре часа после ограбления, – продолжал Клоуз. – Но это дела давно минувших дней. Я прибежал сюда со скоростью семь миль в час из-за того, что приключилось вчерашней ночью с Дэном Майклзом. Дэн пахал как вол без малого три месяца, а позавчера заявился ко мне в кабинет и сказал, что у него умерла мать и он должен уехать на похороны. Дэн – славный малый, и я попытался отговорить его, напомнив, что в последний раз он ездил на похороны матери год назад, когда мы работали к северу от озер. Но это не помогло, его так распирало, что он и слушать ничего не хотел. Он заработал кучу денег, и было видно, что ему не терпится все спустить, так что я заплатил ему и сказал, что постараюсь сохранить за ним место, пока он не вернется с похорон. Я дал ему на кутеж десять дней. Да, было около четырех пополудни, когда я рассчитался с ним, ничуть не сомневаясь, что он останется на ночь в лагере и уйдет на рассвете. Но ничего подобного: что-то в моих словах разозлило его, он заявил, что не станет ночевать в лагере, где командует такой мошенник, как я, и тут же отправился в поселок.
– Своим ходом?
– Да, и притом один. А ранним светлым утром вернулся назад, и послушайте, какую небылицу он мне рассказал.
Дэн прошел уже около восьми миль, когда начало темнеть, и он решил остановиться на ночлег возле наших прошлогодних вырубок. Ночь выдалась чудесная, а у него с собой не было ничего, кроме пачки денег и одеяла, так что он отправился к просеке Перкинса, разжег костер у скалы, окруженной ельником, и лег спать. Заснул он мгновенно и поэтому не помнит ничего до того момента, когда его разбудил громкий голос. Дэн сел, протирая глаза, но то, что он услышал, заставило его проснуться окончательно: «Руки вверх, и без глупостей!»