Джентльмены шутят. Фунтик английского юмора
Шрифт:
В школе юный Уайльд славился своей феноменальной скоростью чтения вслух. Чуть позже в нем пробудились и актерские способности.
После Оксфорда Оскар стал писать стихи, в которых прослеживались декадентские черты. Окончив Оксфорд, Уайльд стал завсегдатаем литературных салонов, в которых его обожали. Едкие замечания и экстравагантная одежда чрезвычайно веселили гостей подобных заведений.
Поначалу Оскар не желал
Спустя какое-то время Уайльд стал интересоваться лицами своего пола, что в ту пору было не только предосудительно, но и незаконно. Однажды он познакомился с Альфредом Дугласом. Скандальная связь вышла наружу. Писателя обвинили в наличии шокирующих общественность связей. Оскар Уайльд подал в суд, думая, что своим красноречием сумеет защитить себя. Процесс тянулся долго. Итог – осуждение Оскара Уайльда на каторжные работы сроком на 2 года.
«Все то, чего я сознательно избегал ранее, делая вид, будто страданий, боли и ужаса не существует, обрушилось на меня», – писал Уайльд.
Заключение сломило писателя. Близкие люди покинули его: супруга скончалась, у детей была другая фамилия, друзья отвернулись. Альфред Дуглас теперь с презрением отзывался об Уайльде и распродавал вещи, которые подарил ему друг в лучшие времена.
Мемориальная доска на доме Уайльда в Лондоне сообщает:
«Здесь жил
Оскар Уайльд
1854–1900
остроумец и драматург»
На экзамене в Оксфорде Уайльд переводил с древнегреческого отрывок из Нового Завета. Наконец, профессор сказал: «Достаточно». Уайльд воскликнул: «О, подождите немного! Так интересно узнать, чем это кончилось».
Во время своего американского турне, беседуя с журналистом из Цинциннати, Уайльд сказал:
– Меня удивляет, почему ваши преступники не указывают в качестве смягчающего обстоятельства редкостное безобразие вашего города.
Эмиль Золя предложил тост за искусство и за Оскара Уайльда, добавив:
– К сожалению, месье Уайльду придется отвечать нам на своем варварском языке.
Уайльд встал и сказал по-французски:
– По рождению я ирландец, по воспитанию – англичанин, и поэтому я обречен, как заметил месье Золя, говорить на языке Шекспира.
Какой-то прохожий сказал:
– Смотрите, вот идет этот дурацкий паяц Уайльд.
Уайльд, обратившись к своим спутникам, заметил:
– Удивительно, как быстро
Уайльд никогда не садился обедать в повседневной одежде. Он говорил:
– Если бы я очутился на необитаемом острове и мои вещи были бы при мне, я бы всякий раз переодевался к обеду.
Уайльд никогда не «гулял по Пикадилли с цветком мака или лилии», как утверждала молва. Сам он по этому поводу говорил:
– Такое мог бы сделать любой. Я добился гораздо большего: заставил поверить всех, что я действительно это делал.
Уайльду предложили составить список ста лучших книг.
– Это едва ли возможно, – ответил он. – Я написал только пять.
Уайльд не узнал знакомого, с которым не виделся долгие годы; в свое оправдание он сказал:
– Простите, что я вас не узнал, но я так изменился!
Третьеразрядный журналист, грубо нападавший на Уайльда в печати, однажды встретил драматурга на улице и попытался заговорить с ним. Уайльд внимательно посмотрел на него и сказал:
– Прошу меня извинить: я помню ваше имя, но не могу вспомнить ваше лицо.
Один английский поэт жаловался Уайльду на то, что его не замечают.
– Это настоящий заговор против меня – заговор молчания! Что мне делать?
– Присоединиться к нему, – ответил Уайльд.
Некий американский издатель предложил Уайльду пять тысяч долларов за роман в сто тысяч слов. Уайльд телеграфировал:
«Мне трудно удовлетворить Ваше желание по той простой причине, что в английском языке нет ста тысяч слов».
На предложение внести поправки в одну из своих пьес Уайльд ответил:
– Кто я такой, чтобы осмелиться править шедевр?
После премьеры одной из своих комедий Уайльд заметил:
– Пьеса имела большой успех, но публика провалилась с треском.
Более достоверная версия той же истории:
Накануне премьеры комедии «Как важно быть серьезным» газетный репортер спросил Уайльда, будет ли, по его мнению, пьеса иметь успех. Уайльд ответил:
– Мой дорогой, вы неверно ставите вопрос. Эта пьеса сама по себе успех. Вопрос только в том, не провалится ли на первом представлении публика.
Антрепренер Джордж Александер, прочитав первую комедию Уайльда «Веер леди Уиндермир», предложил за нее тысячу фунтов.
– Я так доверяю твоему суждению, – ответил Уайльд, – что могу только отказаться от столь щедрого дара.
И заключил договор на авторские отчисления с представлений.