Джеральд Даррелл. Путешествие в Эдвенчер
Шрифт:
А теперь расскажу тебе о зоопарке. Он просто великолепен. Клетка для розовых голубей получилась замечательной, и птицам она понравилась. Они очень красивы, особенно в лучах восходящего солнца, но так глупы, что не заслуживают выживания. А как приятно было войти в павильон рептилий и увидеть маленьких черепашек (и новые яйца!) и крохотных сцинков Телфэйра… Потом мы отправились посмотреть на летучих мышей. Дорогая, как прекрасно устроили мы павильон ночных животных! Я чувствовал себя настоящим триумфатором, когда видел всех этих детенышей, которые летали вокруг меня, пищали и резвились. Я словно увидел всех их на воле. Сейчас у нас достаточно гекконов Гюнтера и сцинков Телфэйра, чтобы мы могли расселить их повсюду (даже в Бронксе!). Очень скоро количество крыланов тоже будет достаточным. Хорошо размножаются и розовые голуби. Кто сказал, что разведение диких животных
А теперь самые приятные новости: мы собираемся возвратить первый вид в среду естественного обитания. Как ты знаешь, лысый ибис в Средние века был широко распространен в Европе. Теперь мы можем выпустить наших птиц на волю. Нас часто спрашивают, какой вид мы вернули в природу, и мы были вынуждены честно отвечать: «Никакой». Но теперь, я надеюсь, нас ждет триумфальный успех, и лысый ибис после пятисот лет отсутствия снова поселится в Европе».
Хотя Джеральд все еще не закончил бракоразводный процесс с Джеки. он активно строил планы свадьбы, о чем писал Маргарет в середине июля.
«Я думаю, что свадьба в Мемфисе будет очень забавной. Моим шафером будет Джереми (когда я попросил его об этом, он даже прослезился — он ведь такой сентиментальный). Джон, Саймон, Сэм и Кейт тоже приедут. Мамаша Макджордж (милая дама с отличным чувством юмора) купила книгу «Как правильно устроить свадьбу» и прислала один экземпляр мне. Похоже, свадьба влетит бедному папаше Макджорджу (да и мне тоже!) в копеечку. Но я заявил Макджордж (так я называю Ли, когда хочу быть суровым), что это последняя ее возможность выйти за меня замуж и я не намерен экономить на чем-либо. Конечно, я отношусь ко всему очень серьезно, потому что на Юге к этому вообще относятся очень серьезно. Ли — старшая дочь в семье, и они хотят, чтобы все прошло по первому разряду. Но в глубине души все это меня очень веселит. Ты же понимаешь, что в моем возрасте было бы смешно придавать этому такое значение. Но бедная Макджордж разрывается между попытками сохранять серьезность из чувства долга (это все ее суровое епископалианское прошлое) и желанием расхохотаться над особенно стандартными процедурами брака. После свадьбы мы уедем на Маврикий, остановимся в старой части острова. Я хочу быть поближе к морю, потому что Ли никогда не видела тропических рифов. Я заранее предвкушаю, какое удовольствие доставит ей наш медовый месяц. Еще одна смешная деталь: для того чтобы вступить в брак в Теннесси, я должен предоставить справку о том, что не страдаю венерическими заболеваниями! Каково?»
Джеральд начал сосредоточенно обдумывать свой брак. Ли должна была стать не только его женой, но и взять на себя серьезные обязанности в Фонде. Она как никто подходила для этой роли. Обо всем этом он написал ей в письме, датированном 21 толя:
«Дорогая, я хочу, чтобы ты стала частью нашего Фонда. Ты должна знать все об его истории, развитии и будущем. Я хочу, чтобы ты помогала мне в этой работе. Не хочу, чтобы ты думала, что я женился на тебе только чтобы любить тебя. Я хочу, чтобы ты принимала участие во всех сторонах моей жизни. Ты должна почувствовать, что это место является настолько же твоим, насколько и моим».
Через несколько дней Джеральд писал Ли, что после свадьбы будет выплачивать ей ежегодное содержание, которым она может распоряжаться по собственному усмотрению. «Это поможет нам избежать ужасной стороны брака, — объяснял он, — когда несчастная женщина должна выпрашивать у мужа каждый пенни. Это был бы уже не брак, а кандалы». Конечно, размеры этой суммы будут зависеть от его доходов и могут изменяться от года к году.
«Не беспокойся, разорение нам пока не грозит, но в прошлом году весь мой доход (56 тысяч фунтов) испарился, словно его и не было. Конечно, это глупо, но я был так одинок. Мы должны подумать и о том, что можем захотеть иметь ребенка или даже двух, что существенно изменит наше финансовое положение. А теперь хватит о скучной коммерции. Давай поговорим о более приятных вещах.
Ты знаешь, как я скучаю без тебя. Наша постель по размерам приближается к Сахаре, но холодно в ней, как в ледяных просторах Арктики. Мне нужен телескоп, чтобы увидеть другой ее край, но смотреть не имеет никакого смысла — ведь все равно тебя здесь нет. Я не смогу увидеть твое прекрасное лицо, твои голубые глаза, изгиб твоих восхитительных губ, твои темные волосы, твои ушки, похожие на маленькие съедобные розовые грибы. Это только поверх одеяла. А
Я очень сильно люблю тебя. Без тебя я ужасно одинок. Днем еще ничего (довольно плохо, но не слишком плохо), потому что у меня масса дел и я постоянно занят. Но когда наступает вечер и я остаюсь один на один с дурацким телевизором, то начинаю вспоминать наши вечера в Мазе… Помнишь, как мы сидели у камина, пили вино, пели и болтали? При этих воспоминаниях меня пронзает боль. Я выключаю телевизор и включаю проигрыватель — слушаю нашу любимую музыку («Канон» Пахебеля и записи Хаджидакиса). Я включаю проигрыватель на полную громкость (наверное, служители считают, что я свихнулся), а потом отправляюсь спать. Я не могу уснуть. Я поднимаюсь, принимаю таблетку, но это чертово лекарство никак не начинает действовать. Я зажигаю свет и вижу тебя, как ты улыбаешься мне со столика у изголовья кровати. Я принимаю еще одну таблетку и начинаю читать какую-нибудь идиотскую книгу, пока она не подействует. Иногда по ночам, когда мне не удается заснуть, я погружаюсь в черные мысли (к счастью, они длятся всего лишь мгновение). Тогда я думаю, что лучше было бы мне никогда тебя не встречать или хотя бы не влюбляться в тебя. Почему я не смог влюбиться в тебя чуть-чуть? Почему эта многоцветная волна радости и боли накрыла меня с головой? Я бесконечно люблю тебя!
Ну достаточно об этом».
31 июля Джеральд отправил Ли удивительное письмо. Начиналось оно с мучительного, безжалостного самобичевания, а заканчивалось трогательным признанием в любви к миру и к женщине, которой он восхищался.
«Моя дорогая Макджордж,
ты говоришь, что стоит лишь записать все на бумаге, как мысли проясняются. Что ж, тебя ждет довольно занудливое письмо, в котором я попытаюсь разобраться в себе. Ты можешь читать и перечитывать его в ужасе от того, что связалась с подобным человеком. Вдохни поглубже.
Начнем с того, что я люблю тебя так глубоко и страстно, как никогда не любил никого в своей жизни. Может быть, это тебя удивляет, но и меня удивляет не меньше. Но, спешу добавить, не потому, что ты не заслуживаешь любви. Совсем нет. Это оттого, что я поклялся себе больше не влюбляться ни в одну из женщин. Во-вторых, я никогда не испытывал прежде ничего подобного, и сила моих чувств меня пугает. В-третьих, я никогда не думал, что другой человек может полностью проникнуть в мои мысли и сны, затмив все вокруг. В-четвертых, я никогда не думал, что человек — даже влюбленный человек — может быть так глубоко поглощен другим человеком, что даже минута, проведенная в одиночестве, будет казаться ему целым веком. В-пятых, я никогда не надеялся и не мечтал, что смогу найти все мне необходимое в одном человеке. Я не идиот, чтобы верить в подобную чушь. Но в тебе я нашел все, о чем мечтал: ты красива, весела, щедра, добра, восхитительно женственна, сексуальна, очень разумна и соблазнительно глупа. Я не мечтаю ни о чем, кроме того, чтобы быть с тобой, слушать тебя и смотреть на тебя, спорить с тобой, смеяться с тобой, показывать тебе мир и делить его с тобой, наслаждаться сокровищами твоего восхитительного ума, ласкать твое прекрасное тело, помогать тебе, защищать тебя, служить тебе и давать тебе подзатыльники, когда мне будет казаться, что ты не права… Не будет преувеличением сказать, что я — единственный человек в истории, которому удалось найти клад на другом конце радуги.
Но, несмотря на все вышесказанное, давай поговорим о деталях. Не хочу тебя пугать, но… У меня есть пара недостатков. Незначительных, спешу добавить. Например, меня считают очень властным. Я поступаю так из самых лучших побуждений (все тираны так говорят!), но порой могу обидеть окружающих, не подумав. Ты должна будешь предупреждать меня, дорогая, потому что в браке подобное поведение нетерпимо.
Теперь о втором недостатке. Это не столько изъян моего характера, как порождение обстоятельств. Дорогая, я хочу, чтобы ты была независимой, и сделаю все для этого. Но ты должна согласиться с тем, что я тоже имею право на независимость… Я хочу сказать, что ты не должна обижаться, если порой к тебе будут относиться просто как к моей жене. Всегда помни, что ты теряешь одно, зато приобретаешь другое. Я сумел добиться определенной известности, поэтому иногда ты будешь жить в моей тени. Ничто так не огорчает меня, как это обстоятельство, но тебе придется с этим примириться.