Джереми Полдарк
Шрифт:
Внизу бутылка портвейна уже совершила два круга, и Джонатан Чайновет, человек унизительно слабый в отношении выпивки, клевал носом и говорил невнятно. Дуайт, у которого никогда не хватало денег на выпивку, постоянно помнил об отсутствии опыта и пил помалу, доливая лишь каплю. А кузены, конечно же, даже не ощущали, что они уже начали пить.
— Осталось всего три бутылки портвейна 83 года. Ты пополнил запасы? — спросил Росса Фрэнсис.
— У меня не хватало денег, я вернулся из Америки к руинам. До прошлого года у меня не было ничего. Когда
Фрэнсис хмыкнул.— Деньги. Их отсутствие отравляет жизнь нам обоим. Я бы ограбил банк, если бы он принадлежал Уорлегганам, а я бы смог избежать виселицы.
Росс перевел на него скучающий взгляд.— Из-за чего ты с ним поссорился?
Этот вопрос оказался первым, коснувшимся основ взаимоотношений между кузенами. Фрэнсис немедленно осознал его важность и невозможность дать развернутый ответ при всех собравшихся, но и избегать его не хотел. — Осознал, что твоя оценка той семейки оказалась верна.
Последовала пауза, прерванная боем часов. Металлическое эхо отдавалось в комнате еще долго, пытаясь вырваться наружу.
Фрэнсис прочертил вилкой три полоски на скатерти.— Подобное осознается медленно. Не замечается, пока однажды ты не проснешься, поняв, что человек, которого годами считал другом — просто подлец и... — Фрэнсис махнул рукой, — и всё!
— Ты как-то уладил свои дела?
— Нет, предоставил это им. Я вел себя достаточно вызывающе, чтобы Джордж умыл руки, но он ничего не предпринял.
— Я собираюсь уладить свои.
— Это невозможно. Никто больше не выкупит твои долги.
— Слушайте, — произнес Дуайт, чувствуя неловкость, — я мог бы забрать свою выпивку, а вы обсудите личные финансовые вопросы...
— Вздор, в финансовых вопросах не может быть ничего личного, — ответил Фрэнсис. — Эти сведения являются достоянием всех. И в этом состоит единственное утешение... В любом случае, я не собираюсь скрывать этого от вас.
Бутылка снова пошла по кругу.
— Кстати, — сказал Фрэнсис, — что там сотворила Демельза с кобылой Бодругана?
— Сотворила? — с опаской переспросил Росс.
— Да. Я повстречался с ним нынче утром, и он находился на вершине блаженства, потому что его любимая Шеба пошла на поправку. Я даже не знал, что лошадь больна. Он сказал, что это всё дело рук Демельзы. В смысле выздоровление, а не болезнь.
Бутылка оказалась в руках Росса.— У Демельзы есть кое-какие умения обращаться с животными, — твердо сказал он. — Бодруган заходил к нам и жаждал получить ее совет.
— Что ж, теперь она пользуется его расположением. Бодруган мне все уши об этом прожужжал.
— А что было с лошадью? — поинтересовался Дуайт.
— Лучше спроси Демельзу, — ответил Росс. — Не сомневаюсь, она объяснит.
— Ссоры с Уор-Уорлегганами — весьма опасное дело, — вмешался мистер Чайновет. — Они оч-очень влиятельны. Дотянутся повсюду.
— Как вы красноречивы в последнее время, батюшка, — сказал Фрэнсис.
— Что?
— Позвольте снова наполнить ваш бокал,
— Они уже год пытаются купить долю в Уил-Лежер, — сказал Росс.
— Не сомневаюсь. Уорлегганы заинтересованы в любом приносящем доход предприятии, особенно в том, что принадлежит тебе.
— Уил-Лежер мне не принадлежит. Хотел бы я, чтобы принадлежала.
— Но ты крупнейший акционер. Ты сумел связать шахту со старыми выработками в Треворджи?
— Нет. Мы прекратили работы на несколько дождливых месяцев, но теперь начали снова. Не думаю, что остальные будут долго терпеть эти дополнительные расходы.
— Где-то там есть хорошая жила.
— Я знаю. Но в счетных книгах накапливаются выплаты по жалованию работникам.
— Ты помнишь, как мы вместе спускались к старым выработкам, Росс? Кажется, это было совсем недавно. В Треворджи и Уил-Грейс есть деньги. Я прямо-таки чуял их в тот день.
— Но прежде чем извлечь деньги, их придется вложить. Это главное требование горного дела.
— И медь, и олово опять поднялись в цене, — сказал Дуайт. Он взял в руки бутылку и позволил ей охладить пальцы. — Как думаете, есть какой-нибудь шанс вновь запустить Грамблер?
— Ни единого, — ответил Фрэнсис. — Ладно, допивайте уже свой бокал, вы выбились из ритма.Он посмотрел на Росса, чье худое беспокойное лицо до сих пор не раскраснелось. — Ты знаком со старым Фредом Пендарвом? Он уже месяц как исследует мои земли. А Эллери ему помогает. Не думаю, что даже если Эллери доживет до восьмидесяти, из него выйдет путный фермер, он и морду коровы от хвоста не отличит. Но горное дело у него в крови, как терьер рожден для охоты, так что надеюсь, что они создадут работоспособное предприятие. В глубине души я такой же, как Эллери: медь у меня в крови, и если бы мне пришлось выбирать ремесло, я бы снова начал заниматься именно этим, вместо того чтобы пропалывать сорняки или тащить свиней на рынок.
Со стороны Джонатана Чайновета донесся храп, его голова откинулась на изголовье кресла.
— И в самом деле — тащить свиней на рынок.
Вернувшись из Америки, Росс решил, что у него с Фрэнсисом много поводов для ссор, но почти каждый раз, встречаясь с ним, сомневался, что ссора того стоит. Фрэнсис умел с ним поладить: его язвительный юмор заставлял позабыть о горечи и возможном предательстве. Вероятно, притяжение по-прежнему было взаимным, потому что Фрэнсис заметно оживился после появления Росса.
— Не хочу тебя расстраивать, — сказал Росс, — но любая дыра в земле стоит денег. Разве что ты сможешь забирать медь прямо с поверхности, как в Энглсее.
— У меня есть кое-какие деньги, — заявил Фрэнсис. — Несколько сотен. Этого может хватить. В любом случае их стоит потратить именно так.
Когда Фрэнсис предложил Демельзе помочь с деньгами, если дела в Бодмине пойдут плохо, Росс решил, что это просто красивый жест. Но вот он снова повторил то же самое. Деньги у человека, который сам почти банкрот.