Джереми Полдарк

Грэм Уинстон

Письмо на зеленой писчей бумаге, запечатанное геральдическим кольцом, гласило следующее:

«Дорогой доктор Энис,

Вы спасли мою жизнь в канун Рождества, и, кажется, не имеете никакого интереса к моему дальнейшему выздоровлению. Возможно, Вы хотели бы узнать, что сейчас всё хорошо. Мы с дядюшкой сочли бы за честь, если бы Вы посетили нас в ближайшем будущем, и получили Плату и благодарность за Вашу услугу неделю назад.

С наилучшими пожеланиями,

Ваша и т.п.

Кэролайн Пенвенен».

Дуайт уставился на письмо и после минутной борьбы с самим собой подошел

к секретеру и написал ответ, пока посыльный ждал.

«Дорогая мисс Пенвенен,

Я рад слышать, что Вы выздоравливаете, примите мои поздравления. На самом деле, я и не ожидал никакого другого исхода, после того как удалил рыбью кость. Тем не менее, разумеется, я должен у Вас просить прощения, что не был достаточно любезен. Но Вы должны понимать, что Вы — пациентка моего коллеги доктора Чоука, и было бы нарушением этикета с моей стороны, если бы я продолжил Вас посещать без его ведома и согласия. Учитывая эти обстоятельства, у меня не оставалось другого выхода, как проявить равнодушие к Вашему здоровью, которого, разумеется, я не испытываю.

Что касается Платы, я в полной мере вознагражден за свою маленькую услугу, зная о Вашей благодарности.

С наилучшими пожеланиями,

Ваш покорный слуга,

Дуайт Энис».

Когда Майнерс ушел с письмом, Дуайт снова вернулся к своим смесям, но эксперименты уже перестали его привлекать. В качестве подопытного у него оставался только собственный желудок, а он уже и так чувствовал себя плохо после последнего варианта, поэтому доктор вышел прогуляться по парку, решив, что свежий воздух поможет ему от недомогания.

Спустя час, когда Дуайт уже чувствовал себя лучше, вернулся Майнерс с еще одним письмом. Оно гласило:

«Дорогой доктор Энис,

Нет сомнений, спасение моей жизни Вам может показаться действительно очень маленькой Услугой. Но для меня, как Вы понимаете, сей факт имеет несколько большее значение. Естественно, я не смею ожидать, что Вы измените свое мнение, но я должна сообщить, что, когда доктор Чоук пришел на следующий день, дядюшка отправил его Восвояси, с тех пор я осталась без медицинского присмотра.

Я буду премного благодарна, если Вы соизволите посетить нас сегодня, и прикладываю гинею, что есть наименьшая плата, ничтожная, как и я сама, что я могу предложить Вам за визит в канун Рождества.

С наилучшими пожеланиями,

Ваша и т.п.

Кэролайн Пенвенен».

Дуайт подошел к секретеру и присел, возбужденно постукивая пером. Почему бы ему не признаться? Он влюбился в эту девушку, влюбился так отчаянно. И происходящее на удивление походило на события с Карен, хотя женщины и были настолько разными. Она — одна из пациенток Чоука... Дуайт вызвался помочь в неотложном случае... внезапные чувства к ней, как и в тот раз... от услуг Чоука отказались на следующий же день, и доктора Эниса выбрали постоянным доктором. Ситуация совершенно аналогичная. Конечно, Карен была замужем, но ведь всем известно, что Кэролайн обещана молодому Тревонансу.

В каком-то смысле положение было даже более опасным, потому что, хотя он в итоге и влюбился в Карен, проявляла чувства главным образом она. В этот раз всё иначе. Всё произошло слишком быстро, и страсть целиком

и полностью исходила от него. Но потенциальная опасность была очевидна. Дуайт не обманывался на этот счет. Несмотря на его хорошее воспитание, Кэролайн стояла настолько же выше Дуайта, как Карен — ниже. Рэй Пенвенен обладал и деньгами, и положением. И недостаток в одном мог быть компенсирован избытком другого, ходили слухи, что Анвин Тревонанс, хоть и был членом парламента и братом бездетного баронета, едва дотягивал до требований, отсюда и задержка со свадьбой.

Стоит ли вмешиваться в эту ситуацию, отдавая отчет в собственных чувствах и не то боясь, не то надеясь на ответные?

Но как выпутаться из этого положения и не прослыть грубияном? Внутренний голос твердил: что ж, возможно, это будет всего один визит, она выглядит здоровой молодой леди, не подверженной заболеваниям. Будет приятно вновь с ней увидеться и выслушать ее благодарности. А учитывая, сколько дверей богатых домов закрыты для него, потому что там имеется тот или другой доктор, и что он не обладает опытом или репутацией, чтобы его вызывали в качестве консультанта, не будет ли здраво позабыть про чувства и воспользоваться возможностью завоевать доверие богатейшей семьи округи? Какой другой доктор на его месте стал бы колебаться?

Да и он сам не стал бы, если бы не воспоминания о трагедии с Карен, которые снова пробудили в нем прежние слабости, и было бы безрассудно это не признавать.

Он снова взял перо.

«Дорогая мисс Пенвенен,

Я посчитал необходимым написать Вам еще одно письмо. Первым дело я спешу Вас заверить, что я вовсе не спасал Вашу жизнь. С точки зрения медицины следовало ожидать, что нарыв лопнет и исторгнет инородное тело, хотя не обошлось бы без болей и неудобств. Во-вторых, заверяю Вас, что я не собирался делать какие-либо оценки важности Ваших жалоб, я просто отметил, какой пустяковой для меня была эта работа.

Кроме того, ценность Вашей жизни или здоровья выше всяких оценок, ее невозможно выразить в деньгах, это было бы дерзостью, и таким образом я взял на себя смелость возвратить так любезно приложенную Вами гинею.

Ждите меня завтра, в субботу, в полдень.

С наилучшими пожеланиями,

Ваш покорный слуга

Дуайт Энис».

1791 год не принес перемены погоды или еще каких-либо признаков наступления нового года. Суббота оказалась неотличимой от пятницы — серой и тихой, но ветер принес сильный дождь. Однако для Дуайта пятница стала днем, когда он поддался безрассудному порыву, а в субботу собирался его осуществить. Он поскакал в Киллуоррен, так и не разрешив противоречия в своих мыслях.

При дневном свете дом выглядел менее обветшалым. Хотя Рэй Пенвенен имел более устойчивое положение, чем его соседи, он не намеревался затмить их обновленным и отремонтированным домом.

Кэролайн ждала наверху, в большой гостиной с тяжелыми бархатными шторами и теплыми турецкими коврами. Она выглядела высокой, как подсолнух, в плотно сидящем в талии платье с широкой зеленой юбкой. Гораций с тявканьем подбежал к Дуайту, но Кэролайн велела псу замолчать, и Дуайт подошел к окну, у которого она стояла, и склонился над ее рукой.