Джевдет-бей и сыновья
Шрифт:
Ниган-ханым, держа внуков за руки, шла по садовой дорожке. На ней было светло-коричневое пальто и маленькая черная шляпка. Из-за эпидемии какой-то заразной болезни Нермин уже второй день не отпускала детей в школу. Маленький Джемиль, только в этом году пошедший в первый класс, вырвал свою руку из бабушкиной и побежал по дорожке.
— Стой, стой! — закричала Ниган-ханым. — Тише, упадешь!
Голос жены показался Джевдет-бею тусклым и каким-то бесцветным. Калитка звякнула колокольчиком, и они отправились в парк Мачка.
«Он думает, что я чувствую себя перед ним в долгу. Почему он в этом так уверен? Потому что я от него в свое время отделался и не помогал, как следовало!» Ниган-ханым
Он вспоминал первые годы после смерти брата и своей женитьбы, когда Зийя жил вместе с ними в Нишанташи. «Он тогда был немного старше, чем мои внуки сейчас. Но выражение лица у него всегда было какое-то странной, не детское. И смотрел как-то недобро… Этак исподлобья; словно за что-то тебя осуждает. Вот так же он на меня и тогда смотрел, в конторе». Мимо прошел трамвай, свернул у полицейского участка. Джевдет-бей почувствовал, как нарастает в нем раздражение. «Не нравился он мне!»
Когда они подошли к перекрестку, из ближайшей лавки вышел и направился к ним какой-то человек. Джевдет-бей его не узнал, однако человек почтительно поздоровался, назвал его по имени и даже потянулся к руке. «Кто это?» — думал Джевдет-бей, пока незнакомец целовал ему руку. Тот между тем потянулся и к руке Ниган-ханым. Был он еще не стар, лицо чисто выбрито, на носу очки. Смотрел на Джевдет-бея по-доброму, приветливо. Вот он и к внукам подошел, улыбается им… «Должно быть, какой-то хорошо знакомый нам человек, но кто?»
Когда они миновали полицейский участок, Джевдет-бей неохотно спросил у жены, кто это был там, на углу.
— Не узнал? Это же садовник Азиз! Он открыл зеленную лавку и совсем забросил наш сад!
«Ах, так это, значит, Азиз! Тот, который раньше был нашим садовником. Который привел в порядок сад за домом». Два года назад, когда он собрался открыть лавку, Джевдет-бей помог ему. Он видел Азиза маленьким мальчиком, когда в первый раз осматривал свой будущий дом в сопровождении его отца. Старик рассказывал, как работал на огородах, а Азиз грыз семечки. «И как я его не вспомнил?» Перед дверями лавки Джевдет-бей видел Азиза впервые.
Ему вспомнилась обидная реплика жены: «Не узнал?» «Да, никого уже не узнаю… В голове все перемешалось. Старость!» В конторе он теперь появлялся дважды в неделю. Делать ничего не хотелось. А если бы и захотелось, не позволили бы.
Потом ему в голову пришла другая мысль: «Никогда я в помощи не отказывал!» Он немного приободрился. Все в Нишанташи его знали, каждый встречный, завидев его, почтительно и приветливо здоровался. Каждому он в свое время чем-нибудь да помог. «Тридцать два года я уже здесь живу!»
Они подходили к Тешвикийе. Джевдет-бей заметил, что напротив мечети построили новый дом. «Чей это, интересно?» Три дня назад, когда они проходили здесь с Ниган-ханым, он уже спрашивал об этом, но сейчас не мог вспомнить, что она ответила. Хотя нет, вспомнил: этот дом построил торговец табаком, переехавший в Стамбул из Измира, высокий такой человек… Его имя Джевдет-бей так и не выудил из своей памяти, как ни старался. Потом подумал, что на улице сегодня довольно холодно.
Тридцать два года назад он пришел в тот особняк в Тешвикийе и впервые увидел Ниган. Тридцать два года он живет в Нишанташи. Тридцать два года назад ясным летним днем они вместе с Ниган вошли в свой новый дом. Наняли горничную и повара. Потом, когда умер Нусрет, в доме появился этот безмолвный, угрюмый мальчик с неприятным взглядом исподлобья и стал жить вместе с ними. Он хотел быть военным. Однажды Джевдет-бей сказал ему: «Зийя, раз ты сам этого хочешь и успешно сдал экзамены, отправляйся-ка ты в военное училище!» Осман тогда только родился, в доме была радостная, счастливая атмосфера. А Зийя тихо ходил по дому, ни к чему не притрагиваясь,
Ему необходимо было время от времени останавливаться и делать глубокий вдох. Доктор Изак во время последнего своего визита был вынужден признать, что легкие пациента внушают ему опасение. Джевдет-бею почаще нужно дышать свежим воздухом, сказал доктор, и это стало замечательным поводом перестать ходить в контору. Осман и Рефик долго убеждали его в том, что ему уже не нужно бывать там каждый день, и Джевдет-бей решил, что беспокойство о здоровье — самый достойный предлог для того, чтобы уйти на покой. Сейчас, когда он вдыхал свежий воздух, у него было так легко на душе, что он мог думать обо всем этом совершенно спокойно.
По противоположной стороне улицы шел высокий человек. Увидев Джевдет-бея, он замедлил шаг и, эффектным движением приподняв над головой фетровую шляпу с широкими полями, слегка поклонился в знак приветствия. Приподнимая шляпу в ответ, Джевдет-бей вспомнил, кто это такой: адвокат Дженап-бей.
Подумав, что у адвокатов рабочий график свободный, Джевдет-бей посмотрел на часы: почти одиннадцать. «Мужчине гулять в такое время в парке не годится», — подумал он. Это было время для домохозяек, пенсионеров и бездельников. Впрочем, сейчас он усвоил немало привычек, свойственных людям, которым нечем заняться: слушал радио, играл с внуками, сажал в саду за домом странные растения, выучивал наизусть их латинские названия, которые потом повторял за обедом. Но было у него и важное дело: он решил написать воспоминания. Ни одного слова, правда, еще не написал, но вел подготовительную работу, собирал материалы и придумал будущей книге название: «Полвека в торговле». В книге он собирался рассказать обо всем, чем занимался в жизни, начиная с лет, проведенных в дровяной лавке и заканчивая днем сегодняшним, — и сопроводить рассказ фотографиями, документами и газетными статьями.
Напротив казармы они повстречались с двумя молодыми, хорошо одетыми, розовощекими женщинами, катившими перед собой детские коляски. Увидев их, женщины остановились, поздоровались с Джевдет-беем и перемолвились словечком с Ниган-ханым. Одна из них наклонилась и расцеловала внуков. Ниган-ханым тоже склонилась над колясками и стала щекотать младенцев.
Когда они распрощались с женщинами, Ниган-ханым сказала:
— Высокая и худая — невестка Саффет-бея, а другая — ее сестра. Обе вышли замуж позапрошлым летом, — и начала рассказывать о том, что «высокая и худая» была сначала помолвлена с другим.
«Призрак!» — пробормотал Джевдет-бей. Сейчас они проходили по укромному садику, выросшему на том месте, где во времена Абдул-Азиза [68] заложили фундамент мечети, но саму мечеть так и не построили. Там и сям валялись некогда завезенные сюда, но не пошедшие в дело камни. Ниган-ханым продолжала рассказывать о встреченных недавно молодых женщинах. В просветах между деревьями виднелся Босфор и на горизонте — острова. «Призрак! Мне от него не избавиться. Дам ему денег или не дам — все равно не избавиться, и он это тоже знает. Поэтому ко мне и пришел!»
68
Абдул-Азиз — турецкий султан (1861–1976).