Джеймс Бонд: Официальная биография агента 007
Шрифт:
Однако в начале 1940 года мир Секретной службы менялся быстро. Появлялись новые отделы, МИ-5 и МИ-6 набирали новых сотрудников. Флеминг уехал в Канаду. Для лейтенанта Бонда это был нелёгкий период. Он подал заявку на привлечение к действительной воинской службе, и просьба его тут же была удовлетворена.
Бонд любил военно-морской флот, и последующие четырнадцать месяцев, которые он провёл в плавании, по праву можно считать одними из самых счастливых в его жизни. После учебного курса в Девонпорте его определили на эскадренный миноносец «HMS Sabre» в качестве лейтенанта. В ходе Дюнкерской операции*, несмотря на бомбёжки немцев, этому эсминцу удалось спасти три британских взвода. //эвакуация военнослужащих из французского города Дюнкерк после прорыва немцами линии Мажино// После
Для Бонда началась новая жизнь. Вместо ежедневных трудностей кадрового офицера он столкнулся с жизнью в замкнутом пространстве под палубой тесного корабля. Он вёл себя сдержанно, мало общался и никогда не обсуждал своих женщин и свою семью. Видя, с какой скрупулёзностью он относится к своим обязанностям, военнослужащие прониклись к нему уважением. Бонд был остёр на язык, самолюбив и мог перепить любого на судне. Его уважали, но близких друзей у него не было.
Несмотря на всё это, однажды его отношения с военнослужащими стали более дружескими, чем обычно. Это произошло в Кингстоне на Ямайке. Бонд был назначен старшим в группе моряков, увольнявшихся на берег. К полуночи все должны были вернуться на корабль, но стычка с матросской командой американского крейсера в одном из баров заставила их задержаться. В ход пошли ножи и бутылки, и команде Бонда пришлось несладко. Сохраняя хладнокровие, Бонд порекомендовал своим матросам покинуть помещение. Большинству это удалось, но пьяный американский старшина-тяжеловес всё не унимался, тесня остальных. Нанеся удары нескольким из них, он бросил в Бонда бутылку. Увидев, что та летит прямо в него, Бонд увернулся, подскочил к американцу и применил по отношению к нему бросок через плечо. Американец приземлился напротив барной стойки, разбивая бокалы. Когда он попытался встать, Бонд ещё и ударил его, и на этом борьба закончилась. Команда Бонда успела к полуночи на корабль.
После этого инцидента престиж Бонда возрос. Он стал «своим» человеком на судне. Несмотря на все лишения корабельной жизни, он хорошо освоился в коллективе и освободился от напряжённости шпионского существования. Секретные дела остались в прошлом. Теперь враг был ясным и открытым, и Бонд боролся с ним совместно с людьми, которым доверял. И он нашёл это более предпочтительным. На корабле его мышцы окрепли, и он прибавил в весе. Он научился спать в неудобных условиях и в любое время. Впервые за долгие годы он почувствовал себя свободным от тревог и честолюбивых замыслов. Однако вскоре всему этому пришёл конец.
За всё время пребывания на борту «HMS Sabre» у Бонда не было женщин. Разве что почти (исключение составляли некоторые замужние дамы из Нью-Йорка либо Багам, которые рассматривали связь с этим симпатичным представителем Альянса как своеобразный акт патриотизма). Как и всё остальное, половое воздержание было для него своего рода облегчением и освобождением от прошлой жизни. Естественно, что это привело к тому, что рано или поздно он должен был влюбиться — что и произошло весной 1941 года. Её звали Муриэль, и она была сестрой заместителя их командира. Впервые Бонд увидел её на фотографии в его каюте. Улыбка Клодетт Колбер* и нос Грир Гарсон* покорили его. //** — актрисы тридцатых-сороковых// Заместитель командира сказал ему, что она очень хороша собою. И оказался прав. Бонд коротко свиделся с ней во время пасхального отпуска. Они сходили вместе на праздничное представление, а потом поужинали в ресторане «Корнер Хаус». Бонд поцеловал её (и только), а потом сказал, что напишет. И написал.
Фотография в каюте заместителя командира несколько преувеличивала её достоинства — в реальности её улыбка не совсем походила на улыбку Клодетт Колбер, да и нос отличался от того, что был у Грир Гарсон, но в целом это была довольно милая и хорошо воспитанная английская мисс. Папа её был военным. Семья проживала под Пулборо, в графстве Суссекс. Ей было двадцать два, и до Бонда она ни с кем не встречалась.
В конце июля 1941 года «HMS Sabre» возвратился в Беркенхед для ремонта. Пользуясь таким случаем, Бонд вместе с заместителем командира решили отправиться в Лондон. Бонда ждало трёхнедельное счастье. Вначале был визит в Кент, чтобы представить девушку тёте Чармиан (та изумлённо подняла бровь, но, как обычно, ничего не сказала), потом был визит к родственникам девушки в Суссекс, ну и
Впервые в своей жизни Бонд нервничал рядом с женщиной. Осторожно поужинав с ней в ресторане, он сказал ей, что сейчас ему следует немного выпить. Она отнеслась с пониманием. Сказала, что будет ждать его наверху.
Когда она удалилась, Бонд подошёл к бару. «Сухой мартини, — попросил он, — и джин, Гордон”». «Встряхнуть, но не смешивать», — раздался за его спиной голос. Бонд обернулся. Это был Флеминг.
Встреча со старым знакомым принесла ему облегчение. Однако он сказал, что охотно выпил бы с ним, но сейчас были другие дела. Тогда Флеминг захохотал. Бонд разозлился на него, но смех Яна был настолько заразительным, что Бонд улыбнулся. Они выпили, потом ещё, и разговорились. Флеминг напомнил ему о событиях в Вангероге и намекнул, что его отдел продолжает разрабатывать секретные операции. Бонд попытался объяснить ему о своей жизни на «HMS Sabre», но рассказ его выглядел несуразным.
— Всё изменилось, — сказал Флеминг, — и мы ждём вас в нашем отделе.
— В самом деле? — спросил Бонд.
— Да. Адмирал так и сказал. Причём чем раньше, тем лучше. Чёрт возьми, да за это дело нужно выпить. Шампанского, м?
В воюющем Лондоне практически не было шампанского, однако бармен был другом Флеминга. Он организовал для них редкий сорт «Вдовы Клико».
— Хватит играть в моряков, — продолжил Флеминг. — Давай к нам.
Бонд попытался возразить, но Флеминг был убедительнее. Когда они разошлись, было уже за полночь. Муриэль крепко спала.
На сей раз Бонд получил основательную подготовку. Он прошёл курсы диверсантов в Хартфоршире, а потом и в Канаде. Получил высокие оценки по физической подготовке, рукопашному бою, оружейному делу и личной инициативе. Нанёс лёгкое сотрясение мозга тренеру по дзюдо и установил рекорды по стрельбе из короткоствольного и автоматического оружия.
Канадская база находилась в местечке под названием Ошава, у озера Онтарио. Она была основана сэром Уильямом Стивенсоном в конце 1940 года и имела довольно жёсткую систему подготовки. Также сэр Уильям говорил, что без должного технического подспорья агент — не агент, и именно здесь Бонд освоил правила шифрования, электронику, использование взрывчатых веществ и подслушивающих устройств. Здесь же, в озере, он научился плаванию под водой, приёмам подводной борьбы и использованию магнитных мин. Обучение длилось три месяца. Когда Бонд вернулся в Лондон, Управление военно-морской разведки уже получило подробный отчёт об его успехах, который заканчивался следующей резюмирующей фразой: «Агент с наивысшей степенью боевой способности».
Его трёхмесячная разлука с Муриэль, последней, конечно, не понравилась. Несмотря на фиаско в «Дорчестере», они всё ещё были помолвлены, однако в Ошаве Бонду некогда было думать о своей возлюбленной. А теперь его и вовсе ждала активная деятельность. Муриэль согласилась с ним, что о женитьбе думать пока ещё рано. Когда он рассказал обо всём этом Флемингу, тот испытал облегчение и пригласил его на обед в итальянский ресторан «Берторелли» на улице Шарлотты. В отличие от шотландских ресторанов, в нём не было серебряных кружек с виски «Блэк Вельвет» и жареной камбалы. Им подали жаркое «Спецатино» и полбутылки «Вальполичеллы». После такой трапезы было странным слышать от Флеминга предлагаемое Бонду задание, а именно убийство. Флеминг, конечно, так не сказал. Он сказал: «Решить вопрос». «Сделать это будет нетрудно, — продолжил он, — но ошибок быть не должно». Вылив себе в бокал остатки «Вальполичеллы», он подробнее объяснил Бонду его задачу.
— Его зовут Шингуши, — сказал он.
— Японец?
— Да. Живёт в Нью-Йорке. Он как бы сотрудник японского генерального консульства — имеет офис на тридцать шестом этаже небоскрёба на Лексингтон-авеню.
— А неофициально?
— Шифровальщик. Возможно, лучший в мире. Мы организовали за ним наблюдение.
— По какому поводу?
— Каким-то образом немцам становится известно о выдвижениях союзнических судов из Нью-Йорка. Они узнают об этом от своих друзей из Токио. Японцы перехватывают наши радиосообщения, а Шингуши деловито их расшифровывает.