Джейн, анлимитед
Шрифт:
– Не знаю, – пожимает она плечами. – Это плохо? Нужно планировать всю жизнь заранее?
– Ты спрашиваешь об этом у человека, которого отчислили из колледжа, – говорит Джейн и замолкает, не зная, чем ответить на вопрошающий взгляд Айви. «Я в порядке», «Я не в себе», «Чувствую себя глупо», «Отвали, моя тетя умерла»?
– Я не имела в виду тебя. – Айви выглядит растерянной. – Нет ничего страшного в том, чтобы не окончить колледж.
– Мне от этого как-то не по себе, – не соглашается Джейн.
– Но не значит, что это неправильно, –
Похоже на советы тети Магнолии, только та вложила бы в них всю свою мудрость, а Айви воспринимает ситуацию как некую интересную возможность, которой раньше не замечала. Они подходят к необструганной двери в конце коридора с тяжелой железной защелкой вместо ручки. Айви открывает ее, чтобы показать, где находятся лифт и лестница. Щелкает выключателем, и наверху становится заметна еще одна комната.
– Западные чердаки, – отвечает она, прежде чем Джейн успевает открыть рот. – Мастерская там.
– Миссис Вандерс предупреждала, что мне нельзя на чердак, – вспоминает Джейн. – Она сказала, это опасно.
Айви фыркает и делает шаг вперед:
– Вот и проверим. Если тебе покажется, что там опасно, сразу вернемся.
– Хорошо, – соглашается Джейн, пытаясь сделать вид, будто это ее идея, чтобы не пришлось краснеть перед Айви.
– Ничего себе, – добавляет она, попав из лифта в огромную комнату. Здесь стройными рядами стоят рабочие столы, почти как в школьной мастерской. Благодаря большим окнам и высоким деревянным балкам комната выглядит просто огромной, – кажется, она занимает все западное крыло. Воздух наполнен запахом масла и опилок. Дождь барабанит по крыше. В окно Джейн с трудом удается разглядеть шпиль на восточной стороне Дома – он будто прокалывает грозовые тучи.
Чистое просторное помещение, никаких тебе торчащих гвоздей. Джейн идет, рассматривая все вокруг, Айви следует за ней. Вдруг внимание девушки привлекает недоделанный сундук.
– Это грецкий орех.
Джейн знает это дерево. На резной крышке сундука изображен подводный пейзаж: кашалоты (да-да, Джейн разбирается и в этом), а над ними как ни в чем не бывало плывет девушка в подводной лодке, не обращая никакого внимания на морских обитателей.
– Кто это сделал? – спрашивает Джейн.
– О. – Айви смущается, но явно польщена. – Это я.
– Ого! Ты еще и мебель делаешь? Потрясающе!
– Спасибо. Но у меня нет времени на такие большие проекты. Хотя мы с братом недавно закончили лодку.
– Вы с Патриком затащили сюда лодку?
– Да. Гребная лодка. Мы хотели спустить ее на веревках через окно. Там есть грузовой лифт. – Айви машет рукой назад, в сторону лестницы. – Но это все-таки лодка…
Смастерить лодку своими руками! Джейн бьется над водонепроницаемостью своих зонтиков, но ведь никто не утонет, если она облажается.
– Вы уже плавали на ней?
– Конечно, – отвечает Айви. – Отличная небольшая лодка.
Кем нужно быть, чтобы в свободное время
– Где-то там есть циркулярная пила. И несколько разных токарных станков.
– Спасибо, – благодарит Джейн. Ей даже взгрустнулось.
– Я могу помочь. Выбирай, что нужно.
– Спасибо, – повторяет Джейн, надеясь, что Айви не спросит, для чего все это.
Дом стонет и ворчит, словно сопереживая Джейн. Это особенность всех старых зданий, думает про себя девушка. Она воображает, что Дом повернулся к небу спиной, съежился в комок и сопротивляется дождю, сохраняя тепло.
Возле лестницы обнаруживается уединенная стеклянная комнатка. Внутри – стол, на котором лежит большая картина с изображением белого человека с покатыми плечами. Он в берете с крупными вьющимися перьями. Вокруг картины лежат кисти, стоят светильники и множество всяких баночек.
– Здесь есть художник? – спрашивает Джейн.
– Рембрандт художник, – усмехается Айви. – Это его автопортрет. Одна из картин Дома. Миссис Вандерс чистит ее. У нее диплом реставратора. Чуешь запах ацетона? Она порой его использует.
– О! – восклицает Джейн, чувствуя себя ужасно глупо из-за того, что не узнала Рембрандта. – Вроде чую.
– Эта комната – ее студия для реставрации произведений искусства, – поясняет Айви. – Здесь все сделано специально для того, чтобы шедевры Дома были защищены от опилок и яркого света.
– Ничего себе.
– Вот так-то. – Айви понимает ее удивление. – Это – место серьезных ценителей искусства. У Октавиана больше денег, чем у самого Бога.
Вдруг внимание Джейн привлекает скрип открывающейся двери в задней части чердака. Она оборачивается и видит яркие желтые обои соседней комнаты. Входит мужчина с дерзким выражением лица. Заметив Джейн, он резко захлопывает за собой дверь. Темноволосый, с восточноазиатскими чертами лица, он облачен в темно-синий костюм и оранжевые конверсы.
Он снимает кожаные перчатки, кладет их в карман и направляется к девушкам.
– Привет! – здоровается он.
– Привет, – равнодушно отвечает Айви. – Это Филипп Окада, – представляет она незнакомца. – Он тоже будет на празднике. Филипп, это Дженни, подруга Киран.
– Приятно познакомиться, – говорит Филипп с заметным британским акцентом.
– Взаимно, – отвечает Джейн, глядя на его перчатки, свисающие из кармана пиджака.
– Прошу прощения, – замечает он ее взгляд. – Я что-то вроде гермофоба [6] , постоянно их ношу. Откуда ты знаешь Киран?
6
Гермофобия – боязнь микробов.