Джейн Доу. Без сожалений
Шрифт:
Он морщится от моего продолжительного молчания.
– Теперь я понимаю: ты тогда не чувствовала того же.
Я улыбаюсь, и он опять смеется, легко и непринужденно.
– Нет, не могу сказать, что ты мне не нравился, – говорю, – просто я знала, что скоро уеду, и никогда не воспринимала наши отношения как нечто долгосрочное.
– Ясно. Может, именно это и делало тебя такой притягательной для двадцатидвухлетнего парня… Ты была неуловимой. Недостижимой.
Смеюсь.
– Если не ошибаюсь, ты несколько раз все же достигал меня.
Шутка
– Ну, а ты с кем-нибудь встречаешься? – спрашиваю, хотя мне совершенно безразлично, встречается он или нет.
– Ничего серьезного, – отвечает Люк, и я понимаю, что смогу заполучить его, если захочу. И очень может быть, что захочу. Он как приятный ополаскиватель для полости рта после общения со Стивеном.
Мы ведем приятную беседу, вспоминая учебу в колледже. Когда приступаем к еде, Люк спрашивает, как поживает Мег.
– Она умерла, – отвечаю я и только после этого соображаю, что такое следовало бы сообщать чуть помягче.
Его вилка со звоном падает на тарелку.
– Что?!
– Мег умерла. В феврале.
– Но… как?
– Покончила с собой.
Он бледнеет, и я медленно откладываю вилку: ведь если продолжу есть, то буду выглядеть черствой. Мною владеет неподдельная скорбь, но я приглушила ее особым способом, который непонятен другим. Скорбь во мне, но она не мешает мне функционировать.
– Господи, – шепчет Люк. – Ты поддерживала с ней связь?
– Да. Она была моей близкой подругой.
– Джейн, я так сожалею…
Он единственный, кому я рассказала. Всем остальным было бы плевать. Но он знал Мег и знал, что она значит для меня.
– Наглоталась таблеток, – говорю, хотя он и не спрашивает.
– Прости. Тебе, должно быть… – Люк не представляет, как закончить предложение, и я тоже не могу его закончить. Я не знаю, что мне может быть. Больно, да. Одиноко. Но еще я злюсь. И рвусь отомстить. И мне всегда холодно. Моя жизнь пойдет своим чередом, тут нет никаких сомнений. Я справлюсь. Все изменилось.
– Вот так я оказалась здесь, – говорю я, и это маленькая часть правды. – Просто… мне нужны были перемены. Когда я увидела, что в Миннеаполисе есть шанс, я восприняла это как знак.
– Сожалею, что ты потеряла ее.
Потеряла? А разве я ее потеряла? Скорее, она сама взяла да исчезла. Я точно знаю, где она. Не здесь. Именно к этому она и стремилась. Должна ли я грустить из-за того, что она исполнила свое желание?
Беру вилку и ем французский тост, пока тот не остыл. Запоздало понимаю, что должна была бы расплакаться или как-то еще выразить свою скорбь, но сейчас ничего не поделаешь, да и Люк, кажется, испытывает облегчение.
– Она была так добра, – говорит он после минуты молчания. – Надо бы послать цветы на ее могилу.
Для меня все это бессмысленно. Мег не почувствует разницы. Но я говорю ему название кладбища, потому что знаю:
Моя бабушка умерла, когда мне было двадцать, и я ухитрилась не заявить матери, что деньги, которые пошли на похороны, стоило бы потратить на что-нибудь более полезное, чем закапывание трупа в землю. На продукты, ремонт машины, залог для моего никчемного братца… Черт, она могла бы вложить хоть один жалкий доллар в мое образование, чем выбрасывать деньги на эту старую каргу.
Хотя я и ухитрилась не заявить все это матери, все же изложила свое пренебрежение к похоронам сотруднику похоронного бюро. Сказала ему, что нам следовало бы кремировать тело и закончить на этом. Его маска вежливого участия на мгновение исчезла, и под ней обнаружились надменность и отвращение. Однако не я обманывала на тысячи долларов охваченных скорбью идиотов. Естественно, я его дразнила. Ведь чек был выписан, а бабушка – оплакана и похоронена. Ничего же уже не вернешь.
– Ты в порядке? – спрашивает Люк.
Да, я в порядке. Я думаю о том, что Мег мертва и ее тело разлагается в земле, а мне не хочется думать об этом. Я не вернулась домой на похороны. Не было смысла. Я бы ничего не почувствовала, кроме эгоистичной злости. Я не хотела видеть ее в гробу с таким странным, будто резиновым лицом. Я не хотела смотреть на то, как ее опускают в яму.
Однако сейчас я думаю об этом, хотя и всячески старалась не думать. Я не хочу всего этого.
– Ты живешь далеко отсюда? – спрашиваю вдруг.
– В Сент-Поле. Это довольно близко. В жилом комплексе у реки.
– Мы можем поехать туда?
– Туда? – Он озадачен, на его лице появляется полуулыбка.
– Да, – говорю я, – прямо сейчас.
И тут до него доходит. Его глаза распахиваются, губы приоткрываются. Он не отвечает.
– Ты живешь не один?
– Нет, естественно, нет. Просто… в том смысле…
Я пожимаю плечами.
– Ради былых времен, а?
– Джейн…
Я не понимаю, осуждает он меня или напоминает самому себе мое имя. Но мне это безразлично. Я наблюдаю за ним так же, как сегодня за мной наблюдала моя кошка. Я хочу получить то, что хочу и когда хочу.
Он немного подается вперед, пытаясь просчитать меня.
– Пошли, хитрец, – наконец говорю я, и Люк улыбается. Потом смеется.
– Моя машина за углом.
Именно такой ответ мне и нужен.
Глава 12
За годы, прошедшие после колледжа, Люк расширил свои познания. Раньше он был неплох, а теперь стал великолепен. Он овладел мною с огромным энтузиазмом – так, как мне надо было, – а потом вознес нас обоих до небес.
– Я так рад, что встретил тебя, – сквозь учащенные вздохи говорит Люк, остывая. Кажется, он помнит, что после всего я не люблю обниматься, поэтому ограничивается тем, что кладет ладонь мне на бедро. Я не против. По сути, мне даже нравится.