Джейн Эйр (другой перевод)
Шрифт:
Я не заметила, какой был день – ясный или пасмурный. Когда мы спешили по главной аллее к воротам, я не смотрела ни на небо, ни на землю. Мое сердце было в моих взорах, а они были словно прикованы к мистеру Рочестеру. Мне хотелось увидеть то незримое, на что, казалось, был устремлен его пристальный, горячий взгляд. Мне хотелось уловить те мысли, с которыми он, казалось, борется так упорно и непреклонно. У церковной ограды он остановился, заметив, что я совсем задохнулась.
– Я жесток в моей любви, – сказал он. – Отдохни минутку, обопрись на меня, Джейн.
Как сейчас помню старую серую церковь, спокойно возвышавшуюся перед нами; вокруг ее шпиля летал грач,
Мы вошли в тихий, скромный храм. Священник уже ждал нас в своем белом облачении возле низкого алтаря, рядом с ним стоял причетник. Все было тихо, только в дальнем углу шевелились две тени. Мое предположение оказалось правильным: незнакомцы проскользнули в церковь раньше нас и теперь стояли у склепа Рочестеров, повернувшись к нам спиной и рассматривая сквозь решетку старую мраморную гробницу с коленопреклоненным ангелом, охранявшим останки Дэймера Рочестера, убитого при Марстонмуре во время Войны Алой и Белой розы, и Элизабет Рочестер – его жены.
Мы заняли свои места. Услышав позади себя осторожные шаги, я взглянула через плечо: один из незнакомцев приближался к церковной кафедре. Служба началась. Уже было дано объяснение того, что такое брак, затем священник подошел к нам и, слегка поклонившись мистеру Рочестеру, продолжал:
– Я прошу и требую от вас обоих (как в страшный день суда, когда все тайны сердца будут открыты): если кому-либо из вас известны препятствия, из-за которых вы не можете сочетаться законным браком, то чтобы вы признались нам, ибо нельзя сомневаться в том, что все, кто соединяется иначе, чем это дозволяет слово Божье, Богом не соединены и брак их не считается законным.
Он замолчал, как того требовал обычай. Когда это молчание бывало нарушено? Может быть, раз в столетие. Священник, не отрывая глаз от книги, которую держал в руках, лишь на миг перевел дыхание и хотел продолжать, он уже протянул руку к мистеру Рочестеру, и его губы уже открылись, чтобы спросить: «Хочешь взять эту женщину себе в жены?» – когда совсем близко чей-то голос отчетливо произнес:
– Брак не может состояться, я заявляю, что препятствие существует.
Священник стоял онемев, не спуская глаз с говорившего, растерялся и причетник. Мистер Рочестер вздрогнул, словно перед ним разверзлась пропасть; он крепче уперся в землю, чтобы сохранить равновесие, и, не повертывая головы, не глядя ни на кого, сказал:
– Продолжайте.
Когда он произнес это слово низким и глухим голосом, воцарилось глубокое молчание. Затем мистер Вуд сказал:
– Я не могу продолжать, раз такое заявление сделано. Я должен выяснить, соответствует ли оно действительности.
– Бракосочетание должно быть прервано, – снова раздался голос позади нас. – Я имею возможность доказать справедливость моего заявления: для брака существует непреодолимое препятствие.
Мистер Рочестер слышал, но казался по-прежнему непоколебимым. Он стоял гордо выпрямившись и только сжал мою руку в своей. Как горячо было это пожатие и как напоминал его массивный
Мистер Вуд, казалось, растерялся.
– А каков характер этого препятствия? – спросил он. – Может быть, его можно устранить? Объяснитесь.
– Едва ли, – последовал ответ. – Я назвал его непреодолимым. И я говорю не без оснований.
Незнакомец вышел вперед и облокотился о балюстраду. Он продолжал, выговаривая каждое слово отчетливо, спокойно, уверенно, но не громко:
– Это препятствие состоит в том, что мистер Рочестер уже женат и его жена жива.
Мои нервы отозвались на эти спокойные слова так, как не отзывались на самый страшный удар грома; моя кровь ощутила их коварное вторжение, как не ощущала мороза и пламени, – но я крепко держала себя в руках и не собиралась упасть в обморок. Я посмотрела на мистера Рочестера и заставила его взглянуть на меня, – его лицо напоминало бескровное изваяние. Глаза были мрачны и пылали. Он ничего не отрицал; казалось, он бросал вызов всему миру. Не говоря ни слова, без улыбки, как будто не признавая во мне человеческое существо, он только обнял меня за талию и привлек к себе.
– Кто вы? – спросил он незнакомца.
– Моя фамилия Бриггс, я поверенный из Лондона.
– И вы мне хотите навязать какую-то жену?
– Я готов напомнить вам, сэр, о существовании вашей супруги, которая признана законом, если и не признана вами.
– Потрудитесь описать ее, как ее имя, кто ее родственники, где она живет?
– Пожалуйста! – Мистер Бриггс спокойно извлек из кармана листок бумаги и торжественно прочел:
«Я утверждаю и могу доказать, что двадцатого октября такого-то года (пятнадцать лет тому назад) Эдвард Фэйрфакс Рочестер из Торнфильд-холла в…ширском графстве и из замка Ферндин в…шире женился на моей сестре Берте-Антуанетте Мэзон, дочери Джонаса Мэзона, коммерсанта, и Антуанетты, его жены-креолки; венчание происходило в Спаништауне, на Ямайке. Запись брака может быть найдена в церковных книгах, а копия с нее находится у меня в руках. Подпись: Ричард Мэзон».
– Это – если только документ подлинный – доказывает, что я был женат, но не доказывает, что упомянутая здесь женщина, ставшая моей женой, жива.
– Три месяца тому назад она еще была жива, – возразил мистер Бриггс.
– Откуда это вам известно?
– У меня есть свидетель, показания которого даже вы, мистер Рочестер, едва ли сможете опровергнуть.
– Давайте его сюда или убирайтесь к дьяволу.
– Сначала я представлю его вам. Он здесь. Мистер Мэзон, будьте так добры, подойдите сюда.
Услышав это имя, мистер Рочестер стиснул зубы. Все его тело конвульсивно вздрогнуло. Я была настолько близко от него, что физически ощущала волну ярости или отчаяния, словно обдавшую его с головы до ног. Второй незнакомец, до сих пор остававшийся на заднем плане, подошел ближе. Из-за плеча мистера Бриггса выступило бледное лицо. Да, это был сам Мэзон. Мистер Рочестер обернулся и с гневом посмотрел на него. Обычно его глаза были черными, но теперь в них был странный, красноватый, я бы сказала, кровавый отблеск, напоминавший разгорающийся пожар. Он сделал движение, занес свою сильную руку, готовый ударить Мэзона, швырнуть его на каменный пол, выбить дух из его тощего тела, но Мэзон отпрянул и закричал тонким голосом: «Ради бога!» Презрение охладило порыв мистера Рочестера. Его пыл угас, словно под дуновением ветра. Он только спросил: