Джига с ангелом
Шрифт:
— Милый, ты опять сначала кидаешься в драку, а только потом думаешь?
— Просто день такой выдался, вот нервы и не выдержали.
— Может, позовём Марсена? Он хороший адвокат и сумеет помочь.
— А что, — хлопнул себя по ногам я, — это идея. Марсен умеет подать дело в таком виде, что белое станет чёрным, а чёрное — белым.
— Тогда чего мы ждём?
Не дожидаясь ответа, Лиринна вскарабкалась наверх баррикады и громко закричала:
— Эй, кто-нибудь! Подойдите, надо поговорить.
— О чём? — раздался из-за угла робкий голос кого-то из полицейских.
— Мы обещаем сдаться,
— А почему именно его? Может, кто-то другой подойдёт? — снова спросил робкий голос.
— Вот уж нет, другого нам не надо, — крикнул я. — Зовите Марсена или пеняйте на себя: мы разнесём здесь всё по кирпичику. Начнём прямо сейчас.
— Хорошо, мы найдём Марсена. Только постарайтесь вести себя благоразумно. — Голос замолчал.
— Договорились. Не пытайтесь нас выкурить отсюда. Вам же хуже будет, — предупредил я.
Взломав двери служебных кабинетов, Лиринна позаботилась о том, чтобы вытащить из них кроме шкафов и столов ещё и стулья. Мы присели, чтобы перевести дух. Полицейские нас не беспокоили. Думаю, они всерьёз приняли угрозу и рыскали по городу в поисках Марсена.
— Ой, — вдруг спохватилась Лиринна. — Я ведь совсем забыла об Алуре. Потребуем и его?
Я отрицательно мотнул головой.
— Не стоит вовлекать его в лишние неприятности. Расхлебаем всё, тогда и договоримся, чтобы Алура выпустили. Ты живая, значит, полицейские не имеют права держать его в тюрьме.
— Да, но он ведь сейчас там один в камере среди всяких подонков, — заволновалась Лиринна.
— О, за него не стоит беспокоиться, — заверил я. — Сокамерники при нём будут тише воды, ниже травы. Они видели демонстрацию его возможностей и, если не сошли с ума, даже пальцем не тронут.
— Гэбрил, ты, наверное, примешь меня за сумасшедшую, но я никак не могу выбросить из головы одну вещь, — виновато произнесла Лиринна и замолчала.
Я помог ей собраться с силами, прибегнув к испытанному способу — поцелую, жаркому как солнце в пустыне.
— Мне почему-то кажется, что я знаю одного из мертвецов, с которыми меня закрыли, — отдышавшись, продолжила она. — Я пока не могу вспомнить точно, но у меня такое чувство, что с ним мы уже встречались, причём совсем недавно, буквально на днях.
— Хочешь взглянуть на него ещё разок?
Лиринну аж передёрнуло.
— Не хочу, но, может быть, ты сходишь посмотреть? Мне кажется, это очень важно и может быть связано с нашим расследованием.
— Ну если ты так считаешь, то я взгляну одним глазком. Но предупреждаю сразу — большого удовольствия мне это не доставит.
— А кому доставит? — согласилась Лиринна.
Мы посидели ещё немного, потом услышали знакомый, чуточку насмешливый голос Марсена.
— Эй, бунтовщики, вам здесь ещё не надоело?
Мы вскочили, быстро разобрали проход и впустили Марсена. Он галантно поцеловал Лиринне ручку и обменялся со мной рукопожатием.
Ему было сорок с маленьким хвостиком. Голова напоминала облетевший одуванчик, но адвоката это никоим образом не смущало. Он слыл настоящим дамским угодником, однако после знакомства с моей давней подружкой Тиной, которая стала его секретаршей, бесчисленные любовные похождения Марсена прекратились. Нас связывала не только дружба, но и хорошие
— М-да, наворотили вы делов, — поцокал языком Марсен, оглядывая заграждения. — Устроили настоящую войнушку в отдельно взятом полицейском участке. Полицейские долго ещё будут вспоминать сегодняшний день в ночных кошмарах.
Он усмехнулся:
— Вы наделали шороху на всю столицу. Не удивлюсь, если завтра все газеты выйдут с описанием ваших подвигов.
— Вот ещё не хватало! — в сердцах воскликнул я.
— Не волнуйся, я принял меры. В прессу ничего не просочится, — заверил Марсен.
— Отлично, однако это не самая главная из наших проблем.
— О каких проблемах ты говоришь? — изумился Марсен.
— Как о каких? Об этих самых. — Я показал глазами на баррикады и взъерошенную как воробей Лиринну.
— Проблемы? Не вижу никаких проблем, — совершенно серьёзно сказал адвокат.
— Марсен, ты нас разыгрываешь? Я устроила трам-тарарамам в полицейском участке, взяла в плен заложников, отлупила кучу копов. И это называется «нет проблем»? — возмутилась Лиринна.
— Не удивлюсь, если нам впаяют пожизненное, — поддакнул я.
— Странно, Гэбрил. Я думал, что меня знаешь, а оказывается, нет, — сокрушённо покачал головой Марсен.
— Так, дружище, хватит валять дурака, — разозлился я. — У нас серьёзные неприятности, а ты шутишь так, будто ничего не случилось. Не хочу тебя огорчать, но мы по уши в дерьме.
— Не кипятись, Гэбрил, — остановил меня Марсен. — Поверь мне на слово. Я не зря ем свой хлеб. Можешь считать, что ничего не было и вы невинны, как младенцы.
— Ты шутишь? — не поверил я.
— Шутить — это твоя привилегия, а моя — вытаскивать вас из затруднительных ситуаций. Я же сказал, что всё в порядке. Полицейские не предъявят вам никаких обвинений при условии, что вы поступите точно так же.
— Невероятно! Марсен, дружище, как тебе это удалось? — удивился я.
Мне казалось, что шансов на благополучный исход дела практически нет. Но мой друг не зря считался адвокатом высшего класса.
— Проще простого. Разумеется, сперва они хотели рвать и метать, что не удивительно после того, что вы здесь натворили. — Марсен снова обвёл взглядом укрепления, устроенные Лиринной, и хмыкнул: — Колман прыгал до потолка и кричал, что повесит вас на фонарях безо всякого суда и следствия. Но я быстро охладил его пыл. Я сказал, что подам на полицию иск на очень круглую сумму за то, что они необоснованно подвергли тебя, Гэбрил, и Алура аресту, и за то, что они отправили живую Лиринну в морг, причинив тем самым ей тяжкую моральную травму. Более того, её чуть было не застрелили, когда она очнулась среди мёртвых тел и попыталась выбраться наружу. Тем более, она эльфийка. Это много значит, потому что в свете новых веяний власти заигрывают с Другими. Сам понимаешь, что правильно составленный иск грозил бы полиции крупными неприятностями. Я выложил Колману свои козыри, и это подействовало. Полицейские запрыгали у меня как ужи на сковородке и быстро пошли на мировую. Вы свободны и вольны делать всё, что захочется. — Марсен потряс перед нами какой-то бумажкой. — Это ваш ордер на освобождение.