Джин Грин - Неприкасаемый. Карьера агента ЦРУ № 014
Шрифт:
– Ба! – воскликнул я, пораженный. – Федор Александрович! Ваше высочество! Вы ли это?!
– Собственной персоной, – ответил с усмешкой племянник царя Николая II.
– Что вы здесь делаете?!
– Как что? Работаю шофером у князя Вонсяцкого!
В своем «меркюри» я с невыразимым облегчением вытер платком мокрое от пота лицо. И на акселератор нажал так, словно за мной сам черт гнался.
Но больше всего я боялся, мчась по коннектикутскому шоссе со скоростью почти восемьдесят миль в час, что приеду в Нью-Йорк, куплю у первого попавшегося газетчика вечернюю газету и узнаю, что Москва пала…
На
«Встречу и разговор с Вонсяцким можно понять только в свете последующих событий: на следующий же день мы все узнали о начале грозного контрнаступления русской армии под Москвой и о вероломном налете японцев на Пирл-Харбор. Америка объявила войну Японии. Германия объявила войну Америке. Америка – Германии. Через несколько месяцев ФБР арестовало графа Вонсяцкого по обвинению в шпионаже в пользу Германии. Суд посадил его вместе с шефом фашистского американо-германского Бунда в федеральную тюрьму. Так закончилась карьера фюрера всея Руси».
Далее Джин прочитал еще одну карандашную приписку отца:
«Тот день был великим праздником. Россия, моя Россия истекала кровью, но не падала на колени. Значит, сильна Россия, не ослаблена, а укреплена революцией. Значит, дело России правое и победа будет за ней! Так началось мое прозрение…»
Третий раунд
Сдвоенные молнии
«Per aspera ad astra». [60]
60
Через трудности к звездам – латинская пословица
Глава тринадцатая
Клинч
(Перевод Г. П.)
Когда мастер-сержант Дик Галифакс оглядел пеструю толпу своих будущих питомцев, взгляд его остановился на Грине.
Джин был задумчив, не суетлив и элегантен. Спортивная темно-синяя рубашка, легкие спортивные брюки цвета маренго, оксфордские ботинки, сшитый на заказ клетчатый твидовый пиджак – все явно приобреталось в дорогих магазинах.
– Временно будете старшим! – сказал Дик. – Вы из рэйнджеров?
– Из штатских.
– Тогда отставить!
– Если не возражаете, старшим могу быть я, – предложил свои услуги гигантского роста американец. Он представился: – Сержант Бак Вуд, или Бастер.
– Хорошо, – подумав, согласился мастер-сержант. – Посадка через тридцать минут. Вон там, видите, «локхид» – это наш толстопузый Си-130.
– Ясно, сэр… Все слышали, кто теперь старший? – Бастер гоготнул и тут же жестом подозвал к себе первого попавшегося на глаза парня из их команды.
– Матео-Хуан-Мария-Хименес де Малино, – доложил тот.
– Мэт! – Бастер перечеркнул пышный перечень его имен. – Горючее есть? Голова от похмелья разламывается.
– Я и, сам бы не прочь опохмелиться, – пожаловался Мэт.
– То ли дело у вас в Гаване!
– Мы еще там будем, – сверкнул глазами Мэт.
– Мне там нечего делать, – отрезал Бастер и отошел.
Джин вместе со своей командой прилетел в Форт-Беннинг для того, чтобы, сделав пересадку, отправиться
В школы Брагга, как правило, отбирались лучшие рэйнджеры отличившихся батальонов.
Перед тем как они приступали к занятиям в специальных войсках, им жаловали отпуск – «Ар-энд-ар». [61] Отпуск! Пять дней полной свободы. Хочешь, езжай домой, хочешь, пей-гуляй, пока звенят в кармане деньги.
Кроме долговязого Стиллберда, которого Бастер сразу же окрестил Берди, никто из отпускников не поехал домой.
Стиллберд был высокий, худой, с руками ниже колен, с аккуратным пластырем на лбу, с умными грустными иудейскими глазами, хотя, как он объяснял, у него в крови было лишь «два-три заблудившихся еврейских эритроцита».
61
«Ар-энд-ар» – «Рест энд рикриэйшн» – отпуск в армии США (Прим. переводчиков.)
– Был у мамы, говоришь? – переспросил его Бастер.
– У мамы. Она работает кассиршей в «Армии спасения».
– Мама – хорошо, а «кошкин дом» [62] – лучше, – заявил Бастер. – А это что у тебя?
– Браслет.
– С секретом?
– Нет, он просто магнитный, от гипертонии.
– Ты болеешь? – удивился Бастер.
– Да, то есть нет… Боюсь заболеть.
– Сразу видно, что браслет не золотой, – вмешался в разговор странного вида итальянец. Он стоял, привалившись спиной к штабелю ракет.
62
«Кошкин дом» – (слэнг) – публичный дом. (Прим. переводчиков.)
Бастер оглядел его с головы до ног и улыбнулся.
– Ты в большом порядке, – заметил он.
– Да, – смутился итальянец.
– Одет по сезону.
– С кем не бывает, – невольно улыбнулся итальянец.
– Куда уж…
Все засмеялись.
– Как тебя зовут, бедняга?
– Доминико Мадзини
– Дуче, – категорично заявил Бастер. Итальянец был одет в костюм покойника: тапочки на картоне, черные бумажные штаны, белая бумажная рубашка, прихваченная сзади на живую нитку, – расчет на горизонтальное положение, свойственное покойнику.
– Три доллара? – спросил Бастер.
– Два… Я покупал его в дни «сейла» [63] в Лас-Вегасе… Проклятая рулетка! Проигрался в дым.
– А вот он, Дуче, видно, бросил играть и начал одеваться… Правильно я говорю, Тэкс?
Техасец ничего не ответил. Он только метнул на Бастера недружелюбный взгляд из-под восьмигаллонной шляпы, продолжая стоять как монумент на несгибаемых ногах в лаковых сапогах на высоком каблуке.
– Ты, видно, не в духе, Тэкс? – примирительно спросил Бастер.
63
«Сейл» – дешевая распродажа. (Прим. переводчиков.)