Джин Грин — Неприкасаемый
Шрифт:
Как только официант покинул кабинет, в дверях возник верзила с незапоминающимся лицом.
— О'кэй, босс, — сказал он дяде Тео. Дядя Тео кивнул. Верзила исчез.
— Извините, мистер Лот, обычные меры предосторожности, — пискнул дядя Тео.
— Красные не дремлют, — каркнул Мерчэнт, мрачными глазами ловя ускользающий взгляд Лота.
— И не говорите, — сказал Лот, махнув рукой: спасу, мол, от них нет. Он взял из рук дяди Тео стакан «Хайболла», закинул ногу на ногу, беспечным взглядом окинул кабинет — картину Шишкина «Бурелом», темно-синие штофные обои.
— Мистер Лот, — кашлянув, начал
— Я не понимаю, о чем вы говорите, мистер Мерчэнт, — строго перебил Лот.
— Браво! — восхищенно прошептал сбоку дядя Тео и обратился к Мерчэнту, прижав руки к груди: — Я вас умоляю, Эдвин…
Мерчэнт, склонив голову, демонически улыбнулся, потом вдруг заговорил быстро, горячечно:
— Я не собираюсь скрывать свои взгляды, я всегда был честен и прям. Родина и великий, но, увы, простодушный народ Америки — вот ради чего я готов на суд и на казнь! Известно вам это издание, мистер Лот?
Он бросил на стол тонкий журнал небольшого формата. Это был «Fist and Wit» («Кулак и ум»), один из многочисленных журнальчиков «ультра». Обложка его была украшена издевательскими лозунгами «крайне правых радикалов».
«Горячо приветствуем Большой театр, а также всех других большевистских агентов!»
«Отдадим красному Китаю наше место в Организации Объединенных Наций!»
«Америка, пора сдаваться!»
«Вступайте в члены общества „Похороны капитализма“!
«Помогите Кеннеди построить коммунизм в Америке!»
— Любопытно, любопытно, — сказал Лот, листая журнал. — А вот и ваша статья, мистер Мерчэнт. Я давно знаю, мистер Мерчэнт, что у вас крепкое перо. И название боевое: «Похороним их прежде, чем они похоронят нас!» Браво!
— В свою очередь, я не могу понять вашей иронии, мистер Лот, — сквозь зубы сказал Мерчэнт. — Мы знаем, что вы сотрудник правительственного учреждения, и это, конечно, обязывает вас быть сдержанным, но это же обстоятельство нисколько не освобождает вас от обязанности сочувствовать истинным патриотам Америки.
— Согласен, — твердо сказал Лот. — Я, как сотрудник известного вам правительственного учреждения Соединенных Штатов, сочувствую патриотам этой страны.
Мерчэнт широко и открыто улыбнулся. Один из фехтовальных приемов Лота он принял за жест дружбы.
— Мы знаем о вашем героическом прошлом, старина, — продолжал Мерчэнт теплым тоном, — о ваших подвигах в передовых отрядах германских борцов с большевизмом.
— Мы вообще очень много о вас знаем, — тихо вставил дядя Тео.
— Может быть, даже все? — улыбнулся Лот. Мерчэнт и дядя Тео молча смотрели на него.
— В таком случае, джентльмены, вам должно быть известно, что я принимал участие в заговоре полковника графа Клауса Шенка фон Штауффенберга. [70]
— Нам не хочется в это верить, — сказал Мерчэнт. — Предательство, мистер Лот, не может вызвать уважение даже в стане врага. Например, я сочувствовал фюреру с самого начала движения, поддерживал американо-германский Бунд, был изоляционистом, но во время войны посчитал своим долгом
70
Заговор немецких генералов, пытавшихся путем убийства Гитлера 20 июля 1944 года спасти Германию от катастрофы. (Прим. науч. редактора.)
— Однако, полковник Мерчэнт, вы и во время войны не были простым исполнителем приказов. Верно, Эд? — Лот тонко улыбнулся, давая понять, что и ему известно кое-что из прошлого Мерчэнта, а потом, глядя прямо ему в глаза, ухмыльнулся с угрожающей наглостью.
Мерчэнт заметно смешался, но быстро овладел собой и через стол по-кошачьи дотронулся до плеча Лота.
— Бросьте, бросьте, Лот, не объявляйте войну друзьям. Мы же знаем, как вы ненавидите красных, мы знаем ваши взгляды…
— О моих взглядах знает руководство ЦРУ, — резко перебил его Лот. — Обсуждать их с вами я не намерен. Что вы хотите мне сказать, джентльмены?
Мерчэнт сузил глаза, откинулся на стуле и заговорил, словно читая по бумажке:
— Полиция штата Луизиана разгромила наш молодежный лагерь неподалеку от Нью-Орлеана. У них был ордер, подписанный окружным прокурором Гаррисоном. Молодежь в этом лагере занималась теоретическим изучением трудов разных исторических деятелей, физической подготовкой, спортом. Налет был произведен внезапно и в самой грубой форме. Конфисковано много учебных пособий. [71] Юноши, пытавшиеся воспрепятствовать произволу, арестованы. Мы хотим, чтобы в это дело, явно инспирированное коммунистами, вмешалось Центральное разведывательное управление, ибо оно должно охранять право американских граждан исповедовать разные взгляды.
71
Автоматы М—16, гранаты, базуки, пулемет ЛМГ и ХМГ, а также три безотказные пушки. (Прим. автора)
— Я доложу о вашем желании своему командованию, — сухо сказал Лот, закрывая тему.
Воцарилось молчание. Лот и дядя Тео не в такт потряхивали в стаканах кубики льда Мерчэнт по-жабьи глотал содовую.
— Это все? — наконец спросил Лот и приподнялся.
— Нет! — неожиданно резко сказал дядя Тео.
Эдвин Мерчэнт сел боком к столу и, полуприкрыв глаза, принялся за изучение издаваемого им журнала.
В дверях бесшумно выросли два внушительных битюга. Лот увидел отражения их тупых лиц в стекле картины «Бурелом».
— Нет, не все, мистер Лот, — угрожающе сказал дядя Тео. — Прежде чем выйти отсюда, вы должны нам ответить на несколько вопросов. Что вам известно об убийстве старика Гринева? Где скрывается Красная Маска? Где Джин Грин? Какова судьба полтавского тайника?
Лот опустился в кресло и принял еще более непринужденную позу.
— Ну-ну, не все сразу, — добродушно похлопал он по плечу дядю Тео. — Какой, оказывается, вы любопытный старикан!
— Проще надо быть, Лотар, — не поворачивая головы, сказал Мерчэнт. — С друзьями надо быть проще, поискренней…