Джинн и воины-дьяволы
Шрифт:
— Я до сих пор не могу поверить, что у меня это получилось, — сказала Фаустина. — Ну, в смысле, что я смогла вселиться в премьер-министра.
— Это только от избытка юной наглости бывает, — усмехнулся Нимрод.
Он присел на кровать около тела Фаустины.
— Так или иначе, никакого реального вреда ты никому причинить не смогла.
— Ну конечно! — саркастически усмехнулась Фаустина. — А себе самой? Я уже двенадцать лет живу без собственного тела.
— Я имел в виду, что премьер-министр отделался легким испугом, — сказал Нимрод. — И он мне с тех пор очень благодарен. Даже предлагал посвятить
Все собрались в спальне, все хотели увидеть, что произойдет с Фаустиной. Наклонившись над ее телом, Нимрод через шприц впрыснул ей в рот немного крови Дженни Сахерторт, а остатки крови использовал как помаду и румяна, смазав ее губы и щеки.
— Жаль, что с нами нет господина Ракшаса, — сказал он. — Мне самому этого делать не доводилось. В теории я, конечно, знаю, но… — Теперь он помазал кровью лоб и мочки ушей Фаустины. — Вроде бы нужно совсем немного. — Остатками крови он спрыснул шею девочки, так что последние капли скопились во впадинке меж ключиц. — К тому же Италия жаркая страна, что, разумеется, облегчает нашу задачу.
Отложив шприц, Нимрод выпрямился в ожидании эффекта, который, как предполагалось, должны были возыметь его усилия. Да, они не прошли даром. Кожа Фаустины отреагировала мгновенно — точно промокательная бумага, она впитала материнскую кровь и, утратив мертвенную бледность, окрасилась в нежно-розовый цвет, цвет живой, нормальной человеческой кожи. Филиппа ахнула.
— Жуть какая! — воскликнул Финлей. — Вы уверены, что она — джинн, а не вампир?
— Заткнись, — велела ему Фаустина.
Нимрод удовлетворенно кивнул.
— Замечательный результат, вы согласны?
— А дальше что будет? — спросил Финлей.
— Теперь твой черед, Фаустина, — сказал Нимрод. — Если господин Ракшас был прав, ты теперь можешь без помех вернуться в свое тело.
— Попробую, — откликнулась Фаустина. — Пожелайте мне удачи.
Почувствовав, как она выскользнула из тела Финлея, Джон и Финлей с облегчением вздохнули. Им теперь стало гораздо просторнее. В гостиничном номере было тепло, и поэтому того, что случилось с духом Фаустины дальше, никто толком не видел, Фаустина легла на кровать возле своего тела, а затем перекатилась внутрь. Потом на миг замерла, просто наслаждаясь ощущением: у нее опять есть тело! И все в нем по-прежнему. Только голова ужасно чешется. Надо срочно полить голову. Девочка попыталась поднять руку и почесать голову. Не вышло. Пробовала заговорить. Тишина. Фаустину охватила паника. Она решила снова выбраться из своего тела и начать процедуру сначала, но не смогла. Ни туда ни сюда. Застряла.
— Ну? — не выдержал Джалобин. — Разве еще рано? По-моему, уже пора!
— Да, пора бы, — согласился Нимрод и оглянулся на Финлея. — Ты ведь почувствовал, что она выбралась из твоего тела, верно?
— Конечно.
— Джон, ну-ка вылези из Финлея, — приказал Нимрод. — Вылези и быстренько осмотри комнату. Вдруг она еще здесь. Мы-то не можем ее видеть.
Джон исчез на несколько минут, а возвратившись в Финлея, сказал, что никаких следов Фаустины не нашел.
— Я окликнул ее по имени несколько раз, — сказал он. — Будь она по-прежнему духом, она бы меня услышала.
— Значит, она возвратилась в собственное тело, — сказал Нимрод. —
Джалобин завернул Фаустину в простыню и вынес на террасу, по краям которой стояли жасминовые кусты в кадках. Воздух был напоен жасминовым ароматом. Вдали тяжело и печально звенели церковные колокола, точно отмечали провал их грандиозного замысла.
Нимрод наклонился над Фаустиной и снова заглянул ей в глаза.
— По-моему, она слышит каждое наше слово, — сказал он. — Но она так долго не пользовалась своим телом, что теперь не может даже шевельнуться. Что ж, это неудивительно. Господин Ракшас предупреждал меня, что нечто в этом роде может произойти.
— И что теперь? — с тревогой спросил Джон. — Что будем делать?
— Придется устроить ей анафилактический шок, — сказал Нимрод. — Чтобы ее тело выдало сильную аллергическую реакцию на какое-нибудь вещество. Возможно, вполне безобидное.
— Вроде сыпи на арахисовое масло? — подсказала Филиппа.
— Да, примерно так, — сказал Нимрод.
— Но как это сделать? Она же ничего не сможет съесть!
Нимрод вынул бумажник и вручил Джалобину горсть монет и бумажных денег и какую-то визитную карточку.
— Джалобин, отправляйтесь туда, где мы оставили машину, заберите ее и поезжайте в Падую, по указанному на карточке адресу. Найдите фермера по имени Чезаре Медичи, он разводит свиней. Дайте ему денег и посулите больше, если он согласится сразу приехать к нам сюда. Скажите ему, что нам срочно требуется помощь его маленьких друзей. Он поймет, о чем речь. Узнать этого человека легко. Обычно он носит очень длинную бороду. Да, кстати, Чезаре может показаться вам немного странноватым. Он и впрямь немного эксцентричен. Но не волнуйтесь. Просто привезите его сюда.
— Эксцентричен? — Джалобин сразу занервничал. — Значит, эксцентричен? Если уж вы говорите «эксцентричен», то, наверно, он полный психопат. Вы ведь легкие случаи считаете нормой. А этот ваш Чезаре, наверно, совсем с катушек слетел.
— Может, мне стоит поехать с Джалобином? — предложил Джон. — Ну, Финлею и мне…
— Спасибо, Финлей, — сказал Джалобин. — То есть спасибо, Джон. Уж не знаю, кто из вас это надумал, но я очень благодарен.
— Что ж, отлично, — сказал Нимрод. — А мы с Филиппой пока посмотрим на венецианские достопримечательности. И будем вас ждать. Падуя отсюда не очень далеко. Ваша поездка займет два, ну, от силы три часа.
От гостиницы до автостоянки в восточной части города Джалобин и Финлей-Джон добрались на катере, а оттуда поехали на юг, в Падую, в один из старейших средневековых городов Италии, где происходят события одной из самых несмешных комедий Шекспира.
Как и обещал Нимрод, через час они уже были в Падуе и быстро нашли ферму свиновода Чезаре Медичи.
Подъехав к дому, Джалобин опустил окно машины и подозрительно принюхался.
— Должен заметить, что свиньями тут не пахнет, — сказал он. — Не очень-то похоже на жилище свинопаса.