Джинн и воины-дьяволы
Шрифт:
— Она очень крепкая старушка, — успокоила его Филиппа. — И привыкла бегать вверх-вниз.
— Только звонить должен я, — смирившись с неизбежным, сказал Нимрод. — Вы-то по-итальянски не говорите.
Тут вернулась сестра Кристина.
— Что ж, — сказала она. — На чем мы остановились?
Нимрод вежливо улыбнулся.
— Простите, я отлучусь ненадолго, — произнес он в ответ.
Он вышел, а минуту спустя зазвонил телефон. Сестра Кристина сказала «алло», кого-то выслушала, неодобрительно фыркнула, что-то раздраженно сказала по-итальянски и отключила телефон. Нимрод вернулся,
— Мел у кого-нибудь есть? — спросил Нимрод.
Мела ни у кого не оказалось, поэтому Нимрод недолго думая, использовал джинн-силу и, уже с кусочком мела в руках, опустился на колени и начал рисовать волшебный квадрат на каменном полу сокровищницы собора Святого Марка.
Сначала он разграфил квадрат, да так ровно, что Филиппа просто опешила. Она и не знала, что ее дядя умеет так здорово, без всякой линейки рисовать совершенно прямые линии.
— Ты просто не замечала этого за собой, но на самом деле это врожденное умение любого джинн, — пояснил племяннице Нимрод. — Мы все способны провести идеально прямую линию и даже нарисовать идеально круглый круг, что, понятное дело, намного труднее. Мундусянам это вообще не по силам.
— Да кому это нужно? — Финлей презрительно фыркнул.
— Я сделал этот квадрат довольно большим, — сказал Нимрод, пропустив слова Финлея мимо ушей, — потому что в каждой клетке должны поместиться пять или шесть костей.
Когда сетка была готова, Нимрод начал вписывать в нее числа — от одного до тридцати шести. В левом нижнем углу он написал «двадцать семь», а в правом верхнем — «десять».
— С математической точки зрения волшебный квадрат примечателен тем, — продолжал Нимрод, — что независимо от того, в каком направлении складывать, по горизонтали, по вертикали или по обеим диагоналям, сумма чисел в каждой строке одинакова. Сто одиннадцать. — Он встал, стряхнул с рук меловую пыль и отошел на шаг назад, чтобы полюбоваться своей работой. — Что ж, все готово.
— Ну и что тут волшебного? — удивился Джон.
— Дело в том, что ты видишь квадрат, но не видишь его сути, — сказал Нимрод.
— А я еще кое-что заметила, — сказала Филиппа. — Если каждая строка в сумме составляет сто одиннадцать, это значит, что общая сумма всех чисел в квадрате — шестьсот шестьдесят шесть.
— Правильно, — сказал Нимрод. — Ты умница, Филиппа.
— Ух ты! — воскликнул Финлей. — Это ведь число зверя? Или, кажется, какое-то олицетворение зла?
— Верно, Финлей, так его и называют, — сказал Нимрод. — Но в самом числе ничего плохого нет.
И хорошего тоже. Кстати, китайцы считают сочетание шесть-шесть-шесть одним из самых счастливых. Главное не само число, а то, как им пользуются. Шестьсот шестьдесят шесть относится к тем числам, которые математики называют избыточными. Еще это так называемое треугольное число Грамматически оно —
2843313510
36182124111
72312172230
81326191629
52015142532
273334629
— Здорово! — восхитился Финлей. Он понял отнюдь не все, что сказал Нимрод, но вспомнил, что про простые числа слышал в школе.
— Простые числа — это те, которые делятся только на самих себя и на единицу, — объяснил ему Джон.
— Уж это-то я знаю, — возмутился Финлей.
— Ты не знал, — сказал Джон. — Теперь знаешь, поскольку я подсказал.
— Послушай, — сказал Финлей, — если ты и дальше намерен гостить в моем теле, то прекрати читать мои мысли!
— Я бы рад, — ответил Джон. — Только это не так просто, сам знаешь.
— Это точно, — согласился поостывший Финлей. — Прости.
Нимрод тем временем продолжал рассказывать о числе шестьсот шестьдесят шесть. Например, если его написать римскими цифрами, получится DCLXVI, и в этой записи встретятся все буквы, обозначающие в римской нумерологии числа меньше тысячи, причем расположены они по убыванию числового значения: D = 500, С = 100, L — 50, X = 10, V = 5 и I = 1.
— Ой, я еще кое-что заметила! — воскликнула Филиппа. — Тут восемнадцать пар чисел, и каждая дает в сумме тридцать семь.
— Ну и что из этого? — спросил Джон.
Но Нимрод радостно закивал.
— Превосходно, Филиппа! — сказал он. — И какой напрашивается вывод?
Девочка пожала плечами:
— Это же и так понятно.
— Только не мне, — сказал Финлей.
— Я тоже пока не понял, — признался Джон. — Если честно, я даже не помню, кто жил в тысяча триста двадцатом году.
— Восемнадцать раз по тридцать семь — это как раз шестьсот шестьдесят шесть, — сказала Филиппа. Она сияла, довольная своим открытием. — Неудивительно, что квадрат называют волшебным.
Филиппа вынула из сундука кость, видимо бедренную, и вручила ее Финлею.
— Смотри, на каждой кости номера. От одного до тридцати шести, — сказала она. — Это номер двадцать семь.
Финлей положил кость так, чтобы ее конец пришелся на самую середину соответствующего квадрата — самого левого в нижнем раду.
Когда они разложили почти половину костей на волшебном квадрате, Нимрод сказал:
— Я, конечно, надеюсь, что у нас все получится. Но сестра Кристина сказала, что в сундуке только двести пять костей, в то время как полный человеческий скелет должен иметь двести шесть.
— Вопрос в том, какой именно кости не хватает, — сказал Джон. — Важной или не очень.
Филиппа вручила Нимроду череп, и он аккуратно поместил его в клетку номер один, рядом с горсткой позвонков.
— Похоже на какую-то жуткую игру-угадайку, — сказал Джон. — Мы должны понять, кто это, прежде чем скелет будет полностью собран и превратится в человека.
— Если превратится, — поправил его Финлей. — Я, например, не представляю, как он сможет разговаривать с нами без мышц, без языка и всех других органов речи.