Джинн из прошлого
Шрифт:
– Мы стартовали из две тысячи четыреста двадцать восьмого, для эвереттианы это нулевая точка.
– Понял, рано ещё нам в ноль, нужен двести восьмой, желательно в середину июля, когда «джинн» атакует Торжок. Тут мы его и захомутаем.
– Нужно уточнить время выхода.
– Уже сообразил. Цзе, «струну» к Солнцу, параметры на сто восемьдесят, узнаем, какой сегодня там год и день.
Ульрих распаковал кокон кресла, глянул на пришедших в себя после хроноинверсии соперников. Они были
«Эй, Посредник, включай программу! Хочу стать всемогущим до того, как мы прибудем в Солнечную систему!»
«Возможна временная рефлексия восприятия реальности».
«Пусть тебя это не волнует».
«Инициация программы включена».
В голову просочилась струя не передаваемых никакими словами ощущений…
Он испытывал такую душевную муку, что хотелось выть по-волчьи либо броситься на Хорста и вцепиться ему зубами в глотку, не обращая внимания на гориллоподобных витсов, бдительно стерегущих любое его движение.
Каждый раз, когда фрегат совершал прыжок во времени или в пространстве, Игнат приходил в себя раньше Ульриха и готовился к схватке, и каждый раз убеждался в том, что он бессилен что-нибудь сделать.
Лилия не подавала признаков жизни, не отвечая на его мысленные призывы. А жуткий многолапый кибер за спинкой её кресла готов был выполнить приказ хозяина и без раздумий разрядить в девушку все излучатели, которыми был вооружён.
Ульрих распорядился агрегатами, которые он называл эцихами, в соответствии с приказом инвазеров.
Первый отправился к иксоидам, подняв среди иксоидских пограничников настоящий переполох.
Второй эцих забрали гиперптериды или их защитники, охранявшие границы империи.
А затем Хорст вдруг застыл в ступоре, выбравшись из кресла командира фрегата, и наступила странная пауза, заставившая Игната снова прикинуть свои возможности.
«Антон, – позвал он мысленно, – что-то происходит».
«Вижу, – отозвался эфаналитик. – Боюсь, ничего хорошего. Хорст получил какое-то известие».
«Скорее, он медитирует… а это означает, что его состояние изменяется».
«Похоже, ты прав, я чую начавшуюся перестройку».
«Инвазеры! Они дали ему какой-то наркотик!»
«Они сами – наркотик, способный укротить кого угодно. Может, в башке Хорста сработал какой-то алгоритм трансформации психики?»
«И энергетики, что гораздо хуже! Но пока он медитирует, у нас есть шанс забрать Лилю и сбежать!»
«Как? Через транспортный отсек?»
«Через метро. Включайся, будем выбираться».
«Этот монстр готов выстрелить…»
«Не выстрелит без команды, Хорст в прострации. Начинаем!»
Игнат напрягся, сосредоточился на инсайте, заставил сердце
Витсы, наблюдавшие за пленниками, бросились к нему, растопыривая лапы, способные дробить камни и гнуть металлические балки.
Одного Игнат остановил выплеском пси-поля, нейтрализуя в голове-компьютере все двигательные программы, второго, ухватив за руку, бросил в стену рубки с такой силой, что витс при ударе потерял человеческую форму.
Антон не смог освободиться сам, поэтому пришлось снимать с него путы, теряя драгоценные доли секунды, и контролировать одновременно действия «гориллопаука»-фотса, пребывающего в нерешительности. К счастью, Игнат оказался прав: не получив от Хорста приказа стрелять и не имея другой команды, сторож Лилии не предпринял ничего, ожидая реакции хозяина. Зато медлительность Ульриха позволила Игнату отбить ещё одну атаку уцелевшего витса и подчинить фотса, изменив состояние его позитронного мозга до полной потери аналитических способностей.
Ульрих не отреагировал и на это, пребывая в непонятной заторможенности: глаза его смотрели в неведомые дали, щёки побледнели, нос заострился, а на лбу собрались бисеринки пота.
– Не трогай его! – посоветовал Антон, когда Игнат шагнул к своему врагу с намерением исполнить решение суда.
– Он… не должен… жить! – выговорил Игнат сквозь стиснутые зубы.
– Мы не судьи и не палачи. И у нас задача поважней. По-моему, Лилия в коме.
– Почему?
– Это похоже на разряд «глушака».
– Тем более надо эту сволочь…
– Не теряй времени.
Игнат вытолкнул застрявший в лёгких воздух, отвернулся от Хорста и бросился к креслу, запеленавшему любимую.
Мысленный приказ раскрыть кокон не подействовал на инка фрегата.
Тогда Игнат начал срывать с неё лепестки биосъёмов и датчиков жизнеобеспечения, пока не освободил девушку, так и не ответившую ни на один его мысленный крик.
– Антон, помоги!
– Быстрее, сейчас он очнётся!
– Её надо вытащить из комы!
– Успеем, сердце бьётся, а это главное, лишь бы добраться до метро.
Игнат поцеловал Лилию в холодные губы, вытащил из кресла.
– Пошли!
– Давай, лучше я понесу.
– Нет!
– Я не комбатант, если нас встретят, я не отобьюсь.
Размышлять было некогда.
– Держись в кильватере! – Игнат передал девушку спутнику.
Люк открылся.
Инк фрегата тоже не получил от кормчего никаких указаний насчёт гостей, поэтому не препятствовал им никоим образом даже после того, как они расправились с техниками корабля, призванными не сражаться с людьми, а помогать им.