Джинн третьего класса
Шрифт:
Наконец мисс Моррис удалилась. Алек собрался было перебежать через улицу, но вместо этого опять залег, прижавшись к земле. Правда, вся форма теперь будет в кирпичной крошке, но это еще полбеды. Беда в том, что дверь дома № 85 отворилась, и на крыльцо вышел, оглядываясь по сторонам, Рыжий Уоллес.
Что-то врезалось Алеку в живот — не то кирпич, не то консервная банка. Было больно, но Алек не шевелился, потому что Рыжий перешел через дорогу и остановился по другую сторону забора, буквально в двух метрах от него. Алек весь сжался, но эта штуковина еще больнее врезалась ему в живот. Он ухватился за нее и дернул. Сразу стало легче. А Рыжий Уоллес, насвистывая, пошел дальше.
Алек встал и поднял эту
Улица снова опустела. Алек сунул банку в карман и отряхнул с брюк кирпичную пыль. Потом поднял портфель и с независимым видом зашагал по Бонер-стрит. Улица упиралась в железнодорожный мост. Арка моста тоже была обита толстыми почерневшими досками, а к доскам было прибито старое объявление, гласившее:
2
Доктор Уотсон — друг сыщика Шерлока Холмса, героя рассказов английского писателя А.Конан Дойла (1859 — 1930).
БАГЛТАУНСКИЕ АРТИЛЛЕРИЙСКИЕ МАСТЕРСКИЕ
ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН
Алек отсчитал четырнадцатую доску справа. Через секунду на Бонер-стрит не осталось ни души.
Этот фокус Алек проделывал каждый день по дороге из школы. Все очень просто: надо только знать, как взяться. Четырнадцатая доска сидела в заборе не очень прочно. Алек чуть-чуть отодвигал ее и пролезал на другую сторону. Не так уж плохо быть «шкилетиком».
Стоило Алеку пролезть на ту сторону, как он оказывался в особом мире, известном ему одному. Перед ним лежала полоса земли, поросшая пыльным кустарником и иван-чаем. Там и сям громоздились кучи поросших мхом кирпичей, печные трубы и сгнившие балки. В середине стояло длинное одноэтажное строение с прохудившейся крышей — развалины старой фабрики, известные в городе под названием «Танк», хотя почему они так называются, Алек понятия не имел. По одну сторону шла железная дорога, по другую тянулся давным-давно заброшенный канал. Черную воду канала прикрывала зеленая ряска. С одной стороны канал уходил за виадук, с другой — скрывался за кустарником, отделявшим его от пакгауза и железнодорожной ветки, с которой доносились громкие свистки маневровых паровозов. На другом берегу канала стоял высокий деревянный забор, не менее прочный, чем тот, что закрывал подходы к виадуку. А за забором был дом Алека.
Из дома виден был только этот забор да огороды. Все, особенно мама, были этим вполне довольны. Танк их не интересовал: торчит себе, как бельмо на глазу. Ну, это как им угодно, а для Алека Танк — крепость, космический корабль, тайник, где можно скрыться, когда удары судьбы становятся невыносимыми.
Чтобы попасть домой, Алек должен был перебраться через канал. Он мог избрать Дорогу Славы — вскарабкаться на высоченный стальной портал, некогда поддерживавший подъемный кран. А мог пойти и более легкой дорогой — по ней он обычно шел, когда был не в духе. Метрах в двадцати от Танка из канала торчала полузатопленная баржа. Над водой виднелись шпангоуты. Алек уже давно сорвал с одного из них обшивку и пристроил ее к другому, так что получился мост. Сегодня он выбрал эту дорогу.
У главного
Как же так? Алек изо всех сил потряс банку и снова поднес ее к уху. На этот раз в банке царила тишина, но Алек все же различил какой-то неясный шум. Да, тут явно что-то не то… А что не то, можно было узнать только одним способом — немедленно открыть банку. Нет, уж лучше отложим на потом.
Пока Алек раздумывал, решение пришло само собой. С железной дороги послышался грохот колес и протяжный гудок: «У-уу-ууу». Алек запихнул банку в карман, подхватил портфель и побежал к каналу. Гудок означал, что это папа ведет тепловоз, поезд Манчестер — Баглтаун, 15.30. «У-уу-ууу» — это папа так предупреждает маму: «Поставь чайник. К пяти буду дома». Значит, сейчас без двадцати, и если Стремительный Боуден не перейдет на околоземную орбиту, произойдет космическая катастрофа.
Она произошла.
Второпях Алек не заметил, что одна из досок сошла с положенного места. Точнее сказать, заметил, уже когда поскользнулся. Он замахал руками и прыгнул, но до берега было слишком далеко. На самой кромке его левая нога поехала вниз, прямо в черно-зеленую трясину.
— Ах, черт! — простонал Алек. — Два — ноль в пользу несчастий!
Глава 2. СЛОН — БЕЗЗАБОТНЫЙ МОТЫЛЕК
По колено в грязи, Алек что есть сил хватался за траву, росшую на берегу. Он отпустил ручку портфеля, влез руками в крапиву, взвыл, отскочил назад и снова вцепился в пучок травы. На этот раз — правда, с великим трудом — ему удалось выкарабкаться. На берегу он присел, чтобы обдумать создавшееся положение. А создавшееся положение было ужасно. Левая штанина была облеплена жирным илом, носки и кеды промокли насквозь. Одежда издавала ужасающий запах. И тут Алек увидел, как его портфель неторопливо погружается в вонючие воды канала. Нагнувшись над водой, он еле успел его выловить. Трясина в знак протеста громко чавкнула.
Алек без труда очистил от грязи портфель и принялся за брюки. Тут дело пошло хуже. Правда, ряску он стер травой, но и через пять минут брюки были все в пятнах и страшно пахли тиной.
— Боуден, Боуден! — покачал головой Алек. — Куда же тебя занесло!
Делать нечего — надо возвращаться домой. Явится он, конечно, в самый неподходящий момент: папа будет сидеть, смотреть на всех исподлобья, и слова из него не вытянешь. Зато мама… мама слов не пожалеет, хотя смотреть тоже будет исподлобья. А сестрица Ким, как заявится со своей кондитерской фабрики, так и будет хихикать до одурения. Но выхода нет. Вперед, Боуден!
Алек подошел к забору, опять отсчитал нужную доску и еле-еле выбрался на другую сторону. Вот он и у подножия холма, на котором стоит его дом. Несмотря на теплый вечер, вокруг не было ни души. Из окон падал белесый свет телевизоров, раздавался звон посуды и прочие приятные звуки, какие обычно сопровождают мирное вечернее чаепитие.
Авось, подумал Алек, подходя к дому, удастся прошмыгнуть через парадную дверь и сразу наверх, к себе, чтобы не заходить на кухню и избежать торжественной встречи! Впрочем, он и сам понимал, что этот номер не пройдет. Парадную дверь открывали раз в тридцать лет — на свадьбу и на похороны, — так что войти, не постучав, не удастся. Придется идти через кухню. Алек взял себя в руки и вошел во двор.