Джинн третьего класса

Лисон Роберт

Издевательские нотки в голосе Волосатого Гарриса вернули Алека на землю. Было только два. Шел урок истории. Чем они занимаются? Столетней войной? Или, может, ткацкой промышленностью в Англии? Он лихорадочно пытался сориентироваться, но безуспешно.

— Э… я как раз думал над вашими словами, сэр.

— Польщен. О чем же я говорил?

— Вот и я думаю: о чем же вы говорили?

Класс расхохотался. Волосатый Гаррис на этот раз был хорошо настроен и улыбнулся.

День пролетел. Ничего

ужасного не случилось, хотя Алеку даже хотелось, чтобы произошло несчастье. Теперь он понял, что значит пословица: ничего нет хуже, чем ждать и догонять.

В тот же вечер после чая Алек сидел в фургончике у деда и жевал картофельную соломку, когда дед ткнул пальцем в окно и спросил:

— Что это за парень ошивается у черного хода?

Алек выглянул в окошко и сразу узнал юного нумизмата в кожаной куртке.

— Это Артур Блеггетт, сын олдермена, — ответил он.

Дед забеспокоился:

— Чего ему надо? Что он вынюхивает?

— Да ничего. Он, наверно, к Ким пришел, — сказал Алек. — Я спрячусь за угол, оттуда все слышно. Ладно?

Дед махнул рукой. Алек выскочил из фургона и подкрался к угольному сараю: здесь никто его не видел, а он слышал каждое слово.

Артур Блеггетт постучал в дверь. Через секунду на пороге появился папа. Он был мрачен.

— Чего тебе надо?

На папу это было не похоже. Обычно он был куда приветливее. Артур Блеггетт растерялся. Алек с довольным видом потер руки.

— Это все папаша, — ответил Артур. — Он желает вас видеть.

— А по-моему, моя семья вовсе не стремится видеться с твоей семейкой.

Артур полез в карман своей кожаной куртки.

— Мистер Боуден, папаша сказал, чтобы я попросил вас, если это, конечно, не очень затруднительно, то есть это…

Папа слушал-слушал и в конце концов сказал:

— Не понимаю, о чем идет речь!

— Он хочет, чтобы вы вместе с ним пошли на Бонер-стрит побеседовать с жильцами. Он считает, это будет полезно.

— Я, значит, должен за него грязную работу делать?

— Что вы, что вы, мистер Боуден! — крикнул Артур, и Алек заволновался. — Вовсе нет, он велел сказать вам, что он… что его очень заинтересовало все, что вы говорили, и он… э…

Из кухни раздался голос Ким:

— Папа, не мучай парня! Ответь ему — да или нет.

Артур сунул было нос в кухню, но безуспешно, потому что папа дальше порога его не пустил.

— Гм… привет, Ким!

Алек увидел, как папа сжал губы.

— Скажи олдермену Блеггетту, что, если ему угодно меня видеть, разумеется, не по личным, а по общественным делам, я буду сегодня в девять в Клубе железнодорожников. — Папа помолчал. — Он может подождать меня у входа.

— Громадное вам спасибо, мистер Боуден! — ответил Артур, но не двинулся с места.

Папа посмотрел на него:

—

Тебе еще что-нибудь нужно?

— Я просто хотел…

— Ну, папа, перестань! — опять раздался голос Ким.

— Пригласи его в дом, Гарольд, — вмешалась мама.

Алеку почему-то показалось, что в глубине души она посмеивается.

Артур вслед за папой вошел в кухню, а Алек преспокойно отправился к фургону, где дед как раз открывал себе банку пива.

— Хочешь пивка, Алек?

— Нет, спасибо, дед. Я пиво терпеть не могу.

Старик посмотрел на него с хитрецой:

— Разве?

— А что?

— Да так… Я просто заметил, ты таскаешь с собой пустые банки из-под пива, вот и все.

— Какие еще банки?

— Ну как же! Помнишь, мама еще выбросила ту банку на помойку!..

Алек машинально сунул руку в карман. Странно. Банки нет. Собственно, он ее со вчерашнего дня не видел. Наверно, где-то оставил.

Алеку стало как-то не по себе. В банке, конечно, никакого волшебства не осталось — но он к ней так привык! Привык, что банка, его верный друг, всегда при нем.

— Ну, так как, Алек?

— Да… просто это была старая банка.

— Старая банка… Рано начинаешь, сынок! До четырнадцати я пива в рот не брал, а работать-то пошел в тринадцать. Нет теперь никакой строгости, а зря.

Алек пожал плечами:

— Да в ней и пива-то не было! Я ее на улице подобрал.

— Зачем?

— Вроде подковы — на счастье.

— И много она тебе счастья принесла?

— Не знаю, дед. Не знаю, стоит ли вообще верить в счастье.

— Э, парень, рано ты вешаешь нос. Никогда не известно, что тебя ждет за поворотом. Во всяком случае, на этой неделе тебе здорово повезло: из газеты приходили и всякое прочее. Небось напечатают твое фото да еще с подписью: «Герой Баглтауна. Спаситель толстяка олдермена».

Алек рассмеялся, но ему было невесело. Сколько чудес случилось с того дня, когда он подобрал банку на углу Бонер-стрит! Трудно поверить, что с тех пор прошло всего две недели… Алек взглянул на деда. Дед подлил себе пива. Он-то никогда не узнает, отчего в тот вечер перевернулся его фургончик.

А он, Алек, никогда не сможет рассказать ему всю правду — уж больно она не похожа на правду, так же как шиш-кебаб, как шелковые туфли, как серебряные монеты, как Великая Чесотка, как потрясающее превращение Бонер-стрит и Танка, продолжавшееся всего несколько мгновений.

И все же, думал Алек, может, и вышло из всего этого хоть что-то стоящее, раз олдермен Блеггетт в конце концов призадумался, стоит ли выселять мисс Моррис, Уоллесов и всех остальных с Бонер-стрит? А теперь сам папа вышел на тропу войны. Вот это чудо так чудо! Может, это и впрямь банка подействовала?