Джинн
Шрифт:
– Я поссорился с Фудзико!!!
Маша растерялась.
– А разве такое бывает? Ты же говорил, что виртуальные девушки отличаются от реальных.
– Оказывается, бывает,– расстроенным голосом, но уже спокойнее продолжил Ючи-сан. – Я не выходил с ней на связь несколько дней и она обиделась…
– Идем со мной – все можно исправить,– улыбнулась гримерша, взяла приятеля за руку
В саду царила настоящая идиллия – мужчины жарили мясо, а женщины формировали чизбургеры и раздавали их всем по очереди, начиная с детей. Малыши, смачно жевали и сидели вокруг белокурой модели, не прекращая что-то ей рассказывать. Зоа передала младшую сестру на попечение бабушки, и старалась накормить бургером Банни. У той было такое выражение лица – то ли благодарности, то ли непонимания, что Маша и Ючи невольно рассмеялись.
Затем мужчины переместились к столу и принялись за мансаф, не переставая при этом наполнять свои бокалы. Джонсу их обычаи доставили несказанное удовольствие, он махнул рукой Ючи, мол – присоединяйся к нам. Парень помешкал, но все-таки направился в их сторону.
– Что это они такое пьют? – спросила Банни, когда Маша оказалась рядом с ней.
– Молодое домашнее дядюшкино вино,– пояснила гримерша.
– А разве им можно употреблять алкоголь?
Девушка усмехнулась, глядя на подругу. Зоа и её двоюродная сестра, загибали длинные пальчики модели и учили считать по-арабски:
– Вахэд, тнин, тулят, арба, хамса, сета, саба…
– Понимаешь – это не типичная семья. Это интеграция моих родственников палестинцев, которые христиане, и мусульманской семьи Абу-Раида из Иордании. Как видишь – они любят дядино вино! Нужно только предупредить Джонса, чтобы сильно не налегал, ему завтра за руль!
– Тамания, тиса, ашара… – повторяла за девочками Банни. – Своего рода ассимиляция!
– Верно! – согласилась Маша.
– Тебе мелюзга еще не надоела? Давай заберу их,– предложила Рана, разглядывая девушку, на которой повисли дети.
– Пусть остаются. Они прикольные,– отмахнулась Банни. – Вахэд ва ашрин…тнин ва ашрин…
– Тогда
Досталось и Маше. Другие девочки её тоже окружили и старались наверстать упущенное время, с сестрой, которую толком не знали.
– Вот уж никогда бы не подумала, что чопорная британская модель любит играться с детьми,– деликатно заметила гримерша.
– Ничего не могу поделать! Они действительно забавные!
Поначалу Маша думала, что Банни устроит целый скандал, после того, как девочки расправились с косметикой, а её саму превратили в «кондукторшу трамвая» с синими тенями на веках. Но приятельница удивила её тем, что не заострила на этом внимания. Вот оно хладнокровие по-британски. А ведь Банни слегка взбалмошная! Взбалмошная, но абсолютно беззлобная, в итоге заключила девушка.
– Как сказать им, что каляки-маляки нельзя рисовать на мебели и уж тем более на живых людях? – тем временем спросила модель.
Маша громко рассмеялась.
–Что? Что я не так сказала?!
– Ничего,– успокаивала её гримерша. – Просто вспомнила, что об этом есть прекрасная арабская песенка. В клипе ливанская певица Нэнси Ажрам даже превращается в фею, чтобы научить детей вести себя, как взрослые. Давайте споём вместе,– обратилась она к малышам. – Три-четыре: Шахбат-шахабит, лахбат-лахабит…
…он чертил каракули и испортил мясную лавку
он чертил каракули и нарисовал муравья на стене
что мне делать с тобой Хамада ? То, что ты делаешь – это плохая привычка
рисуй дерево, и порт, и море, но рисуй на доске…
Откуда ни возьмись, в руках у Ахмэда появился музыкальный инструмент, похожий на аккордеон, а своей тёще он вручил бубен. Они стали подыгрывать детским голосочкам, во главе с Машей, а кое-кто даже начал пританцовывать.
…он чертил каракули и испортил мясную лавку
он чертил каракули и нарисовал муравья на стене
что мне делать с тобой Хамада
Конец ознакомительного фрагмента.