Джинны пятой стихии
Шрифт:
Но что скажет Баринов сегодня? Ведь фактически она не услышала прошлый раз ничего конкретного. Он слегка обнадежил ее двумя-тремя фразами, и все. Другое дело, что видом, манерами он внушает доверие к себе, к своим словам. И все же, убеждая, что никаких нарушений в психике у нее не находит, был предельно осторожен в выборе выражений.
Ох, если бы можно было ему поверить!..
Она снова строго одернула себя. Нельзя распускаться! Что вернее верного ломает и скручивает любого человека, так это несбывшаяся надежда. Ломает в одночасье! Единственно, что совершенно непереносимо, – это разочарование. И поэтому от него надо беречься
Сквозь гул машины прорвалась телефонная трель. Тяжелый от воды пододеяльник с плеском полетел в ванну; она бросилась в кухню, споткнувшись в коридорчике о пылесос и схватив мокрой рукой трубку, несколько секунд не могла перевести дыхание. Звонил Баринов. Нина попросила сорок минут на сборы.
Когда через час с небольшим она сбежала с третьего этажа, его сиреневый «москвич» уже стоял перед подъездом. Нина торопливо нырнула на переднее сиденье и, лишь здороваясь, разглядела Баринова.
– Павел Филиппович! – не удержалась она от восклицания.
Контраст был поразителен. Позавчера она видела перед собой абсолютно безупречного джентльмена, теперь за рулем сидел хиппующий молодчик. Потертые джинсы, тонкий реденький свитерок с кожаными нашлепками на локтях, сандалии на босу ногу…
– Что-то случилось, Нина Васильевна?
– Да, собственно… нет, ничего. Вы говорили, что поедем в ваш институт…
– Ну да. Покажу вам лабораторию, поговорим. – Трогая с места, он скосил на нее глаза, и Нине показалось, что в них проблеснула изрядная лукавинка.
Петляя по узким дорожкам, выехали из микрорайона. Баринов пошарил сбоку сиденья, надел наимоднейшие темные очки. Нина снова не сдержалась и смешливо фыркнула – приглушенно, почти про себя, но он услышал.
– Веселитесь?
– Вы уж извините, Павел Филиппович, но ваши перевоплощения… Как в цирке, честное слово.
– Да-а? – как-то странно протянул он. – Ничего, привыкайте.
– Снова тест?
– «Встреча по одежке»?.. Согласен, идея перспективная, да только не новая. Кстати, вы цирк любите?
Машину он вел хорошо. Плавно притормаживал перед перекрестками, одним движением выводил ее на нужную полосу, но не лихачил, не старался обогнать всех и вся. Тогда, ночью, на пустых улицах Нина не могла оценить его шоферское искусство. Она всегда с опаской относилась к незнакомым водителям, но тут буквально через несколько минут совершенно успокоилась и просто наслаждалась быстрой ездой.
Пересекли Ленинский проспект, миновали центральный рынок. По сторонам замелькали частные домики с куцыми приусадебными участками за мощными заборами. Разбитый асфальт заставил сбавить скорость. Нина удивилась: насколько она знала, академические институты располагались в центре, но промолчала. Обогнав окутанный сизыми выхлопами «Беларусь» с вихляющейся тележкой, машина свернула в неприметный переулок и через квартал остановилась у небольшого трехэтажного дома в глубине.
На опрятном фасаде в десять-двенадцать окон, прямо над подъездом, красовался слегка выцветший плакат про славу советской науке. Двор, обнесенный высокой металлической сеткой, был чист и уютен. Перед домом густо толпились деревья, посреди двора уютно устроился небольшой розарий. Под деревьями вились узенькие асфальтированные дорожки, в художественном беспорядке стояли лавочки с гнутыми спинками – небольшие, на троих-четверых, совсем непохожие на тех неопрятных
Баринов своим ключом открыл ворота и проехал неширокой аллейкой справа от дома. На заднем дворе, тоже зеленом и аккуратном, выстроились в ряд несколько небольших беленых флигелей в два этажа и гараж с красными воротами. Чуть в стороне стояло странное здание – приземистое, без окон, с бронированной дверью, как в бомбоубежище. Баринов затормозил прямо перед ним. Слева от двери на гладкой стене выделялась синяя стеклянная табличка «Лаборатория сна. Киргизский филиал НИИЭМ АН СССР».
Если Баринов ожидал священного трепета неофита, то напрасно. Нине по роду занятий не привыкать к электронике. Собственно, ей приходилось временами даже скрывать невольную улыбку: до такой степени примитивно выглядело большинство приборов, которые с гордостью демонстрировал Баринов. Памятуя про чужой монастырь, она вежливо слушала объяснения, невольно отмечая непрофессиональный лексикон, когда он вдруг пытался рассказать принцип действия какого-нибудь прибора.
С гораздо большим интересом она разглядывала обстановку места отдыха, «дежурку», как назвал ее Баринов. Занимала она три небольшие комнатки анфиладой в дальнем углу здания, единственные, кстати, с окнами. Во всем же здании окна были заложены кирпичом, заштукатурены и забелены и угадывались только по нелепо торчащим из стен подоконникам. Как пояснил Баринов, по всем стенам, по потолку, даже под полом была проложена металлическая сетка, надежно экранирующая от наружных электромагнитных полей.
«Дежурка» Нине понравилась.
То, как обставлялись, оборудовались комнаты отдыха в учреждениях с круглосуточным режимом работы, прямым образом говорило об отношении руководителей к своим сотрудникам, об атмосфере, в них царившей. Уж Нина-то прекрасно знала об этом на примере не только своего вычислительного центра, случалось бывать в ВЦ многих городов и ведомств.
Здесь все было по высшему разряду. Две задние комнаты с мягкими диванами, шкафами, столами и стульями служили спальнями. Передняя была разделена функционально на две части. На одной половине стояли цветной телевизор, круглый стол с мягкими полукреслами, небольшой книжный шкаф. На другой – кухонный уголок за ширмой, оборудованный двухконфорочной электроплиткой, электрическими самоваром и кофеваркой, двумя холодильниками и сервантом с посудой. Симпатичные обои, шторы на окнах им в тон, общие светильники на потолке и настенные бра, палас на полу… да чем не домашняя обстановка?
Нина не удержалась и, когда выходили из «дежурки», спросила словно мимоходом:
– Коллектив у вас женский?
Баринов прекрасно ее понял, хмыкнул, но ответил почти исчерпывающе:
– В основном – да. Но присутствуют и особи мужского пола, например, ваш покорный слуга, а с ним еще одиннадцать человек.
Пока ходили по комнатам, воздух заметно посвежел. Нина догадалась, что Баринов включил кондиционер.
– Ну вот, Нина Васильевна, основное мое хозяйство, которое представляет для вас непосредственный интерес, мы осмотрели. Остальные лаборатории, а также операционная, виварий с собачками и парой обезьян, мастерская располагаются в домиках по соседству. Захотите – при случае посмотрите. Для вас вход везде свободный. Мой кабинет, архив и библиотека – в административном корпусе… Что скажете?