Джок. Выбравший тень.
Шрифт:
— Вагшар, отпусти скотину, — я показал ближайшему воину на трепыхающийся мешок.
— Да, милорд.
Взревывания и треск вокруг стоянки не стихали, изредка прерываемые ревом, обманутого в своих сексуальных домогательствах самца.
— Гмырт иди сюда, — проорал я в темноту. А вы не забудьте его похвалить за мясо и прекрасный отдых на природе, — и я показал воинам кулак. Через минуту, до первого из недоуменно переглядывающихся, дошло. Раздался первый робкий смешок, потом второй….
И в темноту понеслось: — Охота закончена!
— Выходи! — голос Гоши, был полон сопереживания.
Раздался треск и на поляне появился незадачливый охотник. Весьма взъерошенный,
— Не поймал! — кротким голосом, он объяснил свою неудачу.
— Но как ты мужественно сражался!
— Как ты силен, много ли деревьев повалил? — разнообразные поздравления посыпались со всех сторон.
— Молодец! — все это было произнесено с абсолютно серьезными лицами. Потому, что никто не хотел свести близкое знакомство с дубиной тролля.
— Животное — не такая скотина как человек! — наставительным тоном, умудренного старца произнес Сим.
— Всем спать! — скомандовал я, завалился первый. Неясное ощущение тревоги появилось на самой грани восприятия и начиная раздумывать об этом, незаметно заснул.
Проснулся я от тревоги, чувствуя на самой грани восприятия, как что-то опасное двинусь к нам.
— Быстро собираемся! Похоже за нами погоня! — моя команда, была выполнена с похвальной быстротой.
Видимо судья сообразил, что освобождение приговоренного и кража, звенья одной цепи. И послал погоню. Теперь следовало решить, убивать их или нет.
Ладно, убить их никогда не поздно, надо посмотреть и поспрашивать вдумчиво. Глядишь чего и прояснится, а то нарвешься в столице, как Абдула на товарища Сухова.
Через пару часов место для задуманной засады нашлось. Это был довольно узкий отрезок дороги, к которому близко подступали густые заросли кустов.
Объяснив каждому, что делать и заставив повторить по два раза, мы дружно приготовились ждать, благо опасность приближалась с каждой минутой.
На дорогу выскочила дюжина разномастно одетых и вооруженных бойцов и увидела перед собой совершенно мирную и можно сказать идиллическую картинку. Посреди дороги, с самыми миролюбивыми лицами, стояла тройка личностей, отчего-то весьма напоминавшую мне Труса, Балбеса и Бывалого. Роль Труса, конечно же, досталась Гоше.
Разглядев препятствие в виде мордоворота с топором, гоблиненка едва достигавшего ему до середины груди и согбенного годами дедушку, с корявой клюкой в руках, толпа разразилась гоготом.
— Брось топор! Порежешься дурень! Дед давай махнемся! Я тебе копьё, ты мне клюку! Эй, зеленый, ты веревку для себя приготовил!
Я прошептал ответ Гоше. Он гордо выпятив, то что у остальных называется грудью подбоченился и проорал в ответ: — Можете набрать в рот говна…, и плюнуть в меня!
У примолкнувшей толпы, несколько секунд ушло на обдумывание столь замысловатого для их интеллекта, оскорбления. Надо отдать им должное, они сообразили! Потом раздался вопль негодования.
Одетый чуть богаче остальных, крикнул: — Вы сами выбрали свою судьбу! Мне достаточно ваших голов! И скомандовал: — Бурш и Лысый убейте их!
Остальные приготовились насладиться зрелищем.
Выхватив мечи, двое рванули практически друг за другом, на нас.
Я прихватив топор, как кухарка скалку и изобразил самую нелепую стойку, какую только смог придумать.
Отодвинувшийся от меня Гоша, мгновенно раскрутил и метнул бола в ноги впереди скакавшей лошади. Та оценила замах и точность лучшего друга коней — гоблина и припала на колени. Сидевший на ней парняга, не ожидал столь откровенной подлости и ощутил себя вспорхнувшей птицей…. При этом
Вопль негодования от такой подлости сотряс воздух.
Теперь уже тройка «рыцарей-любителей» с копьями, пришпорила горячих скакунов и с гиканьем, аки дикие монголы, поскакала на тройку, неказистых вояк со скромным видом стоящих посреди дороги. Только подлая рука неблагородного тролля, внезапно дернувшая веревку, замаскированную посреди дороги и мгновенно протянувшуюся чуть выше голов их коней, остановила такой героический порыв. Смешались в кучу кони люди.
Остальных, пример видимо ничему не научил! И с дикими воплями долженствующими изображать воинственный крик, они устремились всей толпой на нас.
Как выяснилось, народной игрой у троллей оказались городки! И славу мастера-городошника, тролль тут же подтвердил…, броском своей немаленькой дубины, вынесший из седел, сразу двоих.
Остальные трусами не были! Они стали кучей инвалидов, расстрелянных в голову тупыми стрелами, из засады пятеркой самых лучших воинов замка, взятыми мною с собой. Один из них был ранен, в… ну, в неприличное место. Получив в задницу болт от расторопного гоблина, из заранее припасенного арбалета.
Сноровисто перевязав «романтиков с большой дороги», моя команда ждала дальнейших распоряжений.
Теперь их точно потянут на цугундер [57] .
Глава 6
Романтицкая
Всем известна песня? Где же моя, черноглазая, где,
— в Вологде-где-где, и т. д. в доме — где резной палисад…?
Как уверяет меня мой знакомый из Вологды,
там всего лишь один дом с резным палисадом
— кожно-венерологический диспансер….
Получив оглушительную плюху, от которой тело массивное тролля вспорхнуло и мирно прикорнуло в углу, она развернулась и направилась ко мне.
57
Цугундер: — (От нем. Zu hundert) — к сотне (ударов), из старого военного арго, где употр. для обозначения приговора к телесному наказанию.
— Ты человечишка, у них главный? — а в глазах — нешуточный гнев.
Черт меня дернул приколоться.
— Ну, допустим я?
Только моя прекрасная реакция спасла мою жизнь, она дорога мне, как память. Следующие пять минут я бегал по стенам, уворачивался от низколетящих целей и подрабатывал акробатом, на полставки. В ином случае рискуя получить повреждения организма, различной степени тяжести несовместимые с жизнью. Слегка запыхавшись, она стала оглядывать лунный пейзаж таверны, в которую превратилось заведение, после её информативно-содержательного вопроса.