Джокер в колоде
Шрифт:
Джим поморщился и сказал, что видел, как несколько минут назад Ева Энджерс вошла вслед за нами в модельный дом. Он исчез и вскоре вернулся в компании Евы. Похоже, он в чем-то пылко убеждал ее, а она, по всей видимости, оставалась непреклонной.
— Звучит замечательно, — говорила Ева, — но, увы, не могу. На самом деле. Мне нужно... — Она замолчала, задумалась на несколько секунд, потом сказала:
— Можно я отвечу вам окончательно через полчаса? Я должна кое-что сделать, ладно? Подождете?
Я подумал, что, вероятно,
Лори, как я заметил, была пяти футов пяти дюймов ростом и удивительно сложена, но она казалась почти крохой рядом с Евой — высокой амазонкой пяти футов девяти дюймов, или что-то около того, крупной женщиной с нежными, плавными изгибами, красивыми длинными ногами и умопомрачительным пышным бюстом, который распирал пушистый свитер.
Лори — загорелая, живая, энергичная, в то время как кожа Евы — гладкая и бледная; двигалась она грациозно, осторожно, завлекающе. У Евы были бледно-зеленые глаза бирманской кошки, раскосые, опасные глаза восточного типа, а волосы — густые, слегка волнистые, черные и блестящие. Пышная челочка оттеняла белый лоб. Эта челка смотрелась нелепо, потому что в Еве уже не осталось ничего от маленькой девочки. Ее глаза и брови были густо накрашены, а оранжевая губная помада подчеркивала широкий хищный рот. Оранжево-розовый лак блестел на длинных ногтях. Если бы не черные волосы, эта женщина состояла бы из одних теплых пастельных тонов: и глаза, и рот, и ногти, и гладкая белая кожа...
Джим сказал Еве, что все прекрасно, умоляюще попросил сообщить нам о своем согласии как можно скорее, поскольку неопределенность его просто убивает. Она кивнула, улыбнулась и пошла крадучись. Мы смотрели, как двигаются длинные красивые ноги, над ними соблазнительно покачивались бедра — возбуждающее зрелище. Лори сказала, что присоединится к нам позже, и ушла следом за Евой; наблюдать за ней было еще приятней.
Я повернулся к Джиму.
— Что это за трепло болтает с Адамом? Он глянул и в недоумении покачал головой.
— Никогда раньше его не видел. А что?
— Просто любопытно. Я где-то с ним встречался. Джим продефилировал к бару за очередной порцией виски. Я подошел к буфету и нагрузил в картонную тарелку сандвичей, толстых кусков сыра, индейки и омаров.
Мне показалось, что маленький человечек лепечет что-то насчет «Бри», а потом он сказал:
— Тебе лучше изменить планы, приятель. Все дело в том, что это произойдет сегодня ночью.
Адам засмеялся. Казалось, разговор доставлял ему огромное удовольствие.
— Ты меня больно ударил по яйцам, дружище. Больше нечего обсуждать.
— Ну, ну, без дерзостей! Ты имеешь дело не со старушками из Пасадины. А для моих людей это очень важный вопрос.
— К черту твоих людей! — Голос
Странный тип заговорил было вновь, потом заткнулся. Спустя несколько секунд кто-то хлопнул меня по плечу. Я обернулся и увидел рядом с собой эту мразь.
Он воткнул в меня свой жесткий палец и спросил:
— Я тебя знаю, приятель?
— Надеюсь, что нет.
— Послушай. — Он снова бесцеремонно ткнул в меня пальцем.
— Я его сломаю, — любезно сказал я.
— А? Что сделаешь?
— Палец. Ткни в меня своим пальцем еще раз, и я оторву его.
Он не улыбнулся, но и не стал продолжать разговор, лишь добавил:
— В другой раз. В другой раз, приятель. — Потом повернулся и сказал Адаму:
— Значит, все, да?
— Все, — ответил Адам. Неприятный сморчок удалился.
— Что все это значит? — спросил я Адама.
Он пожал своими широкими, грузными плечами.
— Нет ни одной вещи, с которой я бы не сумел справиться. Успокойся, это не важно.
По его тону я понял, что тема разговора исчерпана, поэтому не стал ему докучать, взял тарелку с едой и последовал за неприятным типом.
Он направился к голубому «форду-галакси», припаркованному на улице перед пустой автостоянкой, уселся в машину и укатил. Я видел, как он свернул направо, на Прибрежный бульвар, и поехал в северном направлении. Может быть, ничего и не произойдет, но мои встревоженные нервы чувствовали себя неуютно.
Возвращаясь, я прошел в нескольких шагах от Евы. Она стояла перед одним из модельных домов и беседовала с потенциальным покупателем. Мужчины и женщины, парами и в одиночку, некоторые с визжащими детьми, входили и выходили из дома. Рядом с Евой застыл крупный круглолицый мужчина, чем-то смахивающий на безбородого Санта-Клауса, современного Санта-Клауса в коричневом габардине и с сигаретой в коротком мундштуке. Их силуэты вырисовывались на фоне ярко освещенной витрины, и Ева в профиль казалась почти неописуемой красавицей. Я помахал ей рукой, но она не заметила, и я, обогнув бассейн, подошел к Джиму.
Мы ели сандвичи из моей тарелки, а Адам присоединился к нам, чтобы выпить. Казалось, он забыл о недавней ссоре с мерзавцем и снова пришел в свое нормальное благодушное состояние, смеялся и был в приподнятом настроении.
Адам был почти одного роста со мной, несколько тяжелее, крупнокостный, с большими руками, массивной шеей и широкой грудью. Ему исполнился сорок один год, его темный «ежик» на висках покрыла седина, и у него были такие же зеленовато-синие глаза, как у Джима. А еще широкие скулы, квадратная голова и лицо, открытое и честное, как равнины Техаса, откуда он был родом. Он казался достаточно сильным, чтобы поднять взрослого быка.