Джокертаунская комбинация
Шрифт:
Она рассмеялась.
– Да ладно. Здесь должно быть что-то большее.
Он упрямо выпятил нижнюю губу. Она рассмеялась громче.
– Не смеши меня. У нас тут нет информаторов, даже если президент Джордж прибудет в город, чтобы призвать каждого стучать на соседа. Посмотри-ка туда. – Она указала подбородком. Смутный силуэт взрезал воды миниатюрной гавани, оставляя за собой разноцветные нефтяные разводы: полупрозрачная гладкость, португальские боевики размером с Годзиллу. – Это Харон. Опаздывает. Обычно он не ходит при свете дня. Ты переправился сюда
– Ну да.
Он не знал, как его зовут. Все, что он знал, что джокер, похожий на скопление водорослей, в кепке с балтиморской Иволгой и в куртке с эмблемой пива Coors Light просочился в музыкальный магазин, чтобы предупредить о наркоконтроле, идущем за ним по пятам. Он сказал ему, что, если он думает найти убежище на Роксе, он должен развернуть пакет, который лежал у джокера в сумке поверх продуктов, купленных в каком-то ночном винном погребе, спуститься к реке, зажечь сигнальный огонь и думать, усиленно думать, как сильно он хочет перебраться на Рокс. Джокер щелкнул своими крошечными каблуками и трижды напел «Нет места лучше дома», но псы нарковойны напали на его след и взяли его. Они никогда не освободили бы Спраут, так что он сделал то, что ему посоветовали.
И что самое худшее – это сработало.
– Так сюда попадает большинство людей. А теперь присмотрись внимательнее. Что ты видишь внутри?
Марк всмотрелся в солнечные отблески. Отсюда Харон выглядел как гротескно-увеличенное стекло, елочное украшение работы Оливера Харди. На его вершине можно было рассмотреть слабый намек на лицо. В свете восходящего солнца, пронизывающего его тело, было видно…
– Ничего.
– Хороший ответ. Но подумай об этом. Харон никогда не плавает порожняком.
Он почувствовал, как сальные застывшие бобы, которые он с трудом протолкнул в себя, начали проситься наружу.
– Но…
– Да. И когда ты приближаешься к стене – стене Блоута, которая окружает это место, – ты начинаешь испытывать огромный страх. И тогда тебе лучше хотеть попасть сюда действительно сильно. Потому что, если твое желание недостаточно сильно, ты залипнешь. А Харон никогда не останавливается. Так что Стена держит тебя на месте, а он вроде как обволакивает тебя и растворяет. Типа обратного космоса.
Марк закусил губы и положил тарелку на мокрый песок. Но он был достаточно аккуратен, чтоб не опрокинуть ее, его аппетит мог вернуться через некоторое время. Он научился этой практичности в последние несколько месяцев.
КейСи прикрыла глаза от солнца ладонью и посмотрела на него. Она была довольно хорошенькой, если не считать корону из поставленных колом волос.
– Так что ты делаешь на Роксе на самом деле? Ты не просто в бегах за ограбление магазина.
– Это моя маленькая девочка. Моя дочь. Мне нужно вернуть ее.
– Она на Роксе? Джокер или джампер, я скажу тебе, чувак, что, если она здесь, тебе не захочется увидеть ее. Усек?
– Нет, она не здесь. Она где-то в ювенальном изоляторе. Я не знаю в каком. Мне нужно найти и вытащить ее.
Что-то мелькнуло за ее льдисто-прозрачными
– Эй, я могу это сделать! – возмущенно воскликнул он. – По крайней мере я могу сделать что-то, – пробормотал он, вдруг охваченный сомнением.
– Да? И что, например? – Ее улыбка была насмешливой.
– Ну… – его уши запылали. Сообразив, что сказал слишком много, он отвернулся.
– Ну так скажи мне, – прошептала она прямо ему в ухо, – где твои друзья, Капитан Глюкс?
Когда он развернулся, ее уже не было.
– Теперь, Блез, – сказало существо по имени Блоут и хихикнуло. – Я слышал, ты плохо думаешь об одном нашем госте здесь, на Роксе. Так не пойдет. Совсем, совсем не пойдет.
Блез позволил своему носу и верхней губе сморщиться в отвращении от зловония, что источала мерцающая полупрозрачная червеобразная масса. Оно было так же ощутимо, как и злобные, вооруженные клинками подонки, протянувшиеся бесконечной цепочкой по обе его стороны. Нет смысла скрывать свою реакцию, хотя КейСи говорила, что так он похож на летучую мышь. Блоут мог читать его мысли.
Блез ненавидел это. Пусть тошнота сверкает словно маяк. Он заполнил голову образами блевотины, желтые рвотные гейзеры.
Кружащийся рядом большой таракан Кафка издал серию звуков, похожих на звук щелкающих костяшек. Кафка при Блоуте был чем-то вроде великого визиря и всегда старался убедиться, что его босс получал то отношение, которого он достоин как правитель Рокса, а не то, которое он заслуживает с его внешностью. Кафка недолюбливал джамперов. А Блеза он любил меньше всего.
– Полагаю, ты собираешься попробовать сказать нам, что нам думать теперь, – ответил Блез вызывающе. – Власть ударила тебе в голову, где бы твоя голова ни находилась.
– Нет, – сказал Блоут, забыв хихикнуть. – Мне хотелось бы, чтоб я мог велеть тебе, что думать. Более того, я б хотел велеть тебе не думать вообще. Но ты не можешь удержаться от мыслей, точно так же, как и я не могу перестать слышать тебя.
Он слегка запнулся, потому что Блез вызвал в памяти яркую картинку, как он опускается на КейСи. Странно. Ее лобковые волосы росли редко, были темного блондинистого оттенка и выглядели очень мило. Ее плоть была розовой, и когда он проводил языком, она отзывалась на его прикосновения.
– Тогда зачем ты послал своих ручных монстров, чтобы притащить меня сюда? – спросил Блез.
– Ах, Марк Медоуз. Человек, который был когда-то Капитаном Глюксом. Ты хочешь причинить ему вред.
– Что с того?
– Он жертва ненависти и страха обычного мира. Я решил предложить ему убежище. Если его способности все еще с ним, он будет бесценным союзником, когда натуралы попробуют сокрушить нас. Если нет… он все еще жив. Он может привлечь пули, которые в противном случае достались бы джокерам. Я запрещаю тебе трогать его.