Джон Браун
Шрифт:
– Отец, мы победили, правда? Мы их прогнали?
Джон Браун склонился над ним:
– Да, да, Оливер. Спи, мой мальчик.
Он отвернулся и вытер платком влажный лоб.
Приближалась ночь. Больше не было слышно стрельбы, вокруг машинной все было оцеплено милицией: решено было дождаться утра и прибытия морской пехоты - это ей предназначалась главная роль в развязке.
В машинной лежат обессиленные заложники - одиннадцать человек. Несколько вконец перепуганных невольников охраняют их.
У пробитых в
– Я думаю, придется сдаться...
– подошел к нему Эдвин Коппок.
– Мы не можем сдаться, - устало возразил Браун.
– Наших негров ждет линчевание, да и нас не помилуют. Нужно думать о людях, Коппок.
– А заложники, - напомнил тот.
– Мы еще можем их ценой купить себе свободу.
Джон Браун покачал головой.
– Дело зашло слишком далеко, - сказал он.
– Осаждающие скорее согласятся пожертвовать несколькими здешними плантаторами, чем выпустить из рук нас. Впрочем, можно попытаться.
За стеной раздались звуки горна. Император, выглянув, сообщил, что солдаты составили ружья в козлы и как будто собираются расположиться лагерем. Вдруг он сказал:
– Капитан, сюда идет офицер с белым флагом. Мне кажется, это парламентер.
Джон Браун подошел к окну и выглянул наружу.
– Что вам угодно, сэр?
– Я бы хотел говорить с вашим командиром, - донесся высокий тенорок офицера. У него было круглое лицо с небольшой курчавой бородкой. Разговаривая, он нервно поправлял пелерину своей шинели.
– Вы говорите именно с командиром первого американского аболиционистского отряда. Мое имя - Джон Браун.
– Я явился сюда по поручению полковника Роберта Ли, командующего войсками Соединенных Штатов в этом округе, - прокричал офицер.
– Полковник предлагает вам сдаться. Вы окружены со всех сторон. У вас нет другого выхода.
Джон Браун набросал несколько слов на клочке бумаги.
"Капитан Джон Браун отвечает: "Если все мои люди - живые, мертвые и раненые - будут в ближайшее время доставлены сюда со всем своим оружием и снаряжением, мы возьмем всех наших пленников и вместе с ними перейдем Потомакский мост. Мы отпустим пленников на свободу спустя некоторое время и невдалеке от моста. Только после этого мы сможем вступить в переговоры о захваченной нами государственной собственности. Мы требуем также доставки нашей лошади и фургона к гостинице.
Джон Браун. 18 октября 1859".
Парламентер быстро вернулся с ответным письмом полковника:
"Полковник Ли, главная квартира, Харперс-Ферри. 18 октября 1859.
Полковник Ли, командующий войсками Соединенных Штатов, посланный президентом США для подавления восстания в этом округе, требует сдачи лиц, находящихся в здании арсенала. Если
Р. Ли, полковник, командующий войсками С. Ш.".
Джон Браун прочел письмо. Лицо его осталось невозмутимым.
– Я сдамся, если полковник даст моим людям, здоровым и раненым, уйти в горы, - сказал он, явственно произнося каждое слово.
– Кроме себя, в обмен за моих людей я обещаю всех взятых мною заложников.
– Это невозможно.
– Офицер решительно взмахнул рукой.
– Полковник требует безусловной сдачи всех бунтовщиков.
– Сэр, в моих руках был весь город, я мог стереть его с лица земли. В моих руках были и есть вот эти пленники.
– Браун указал на заложников, лежащих у задней стены.
– Я мог бы уничтожить их так же, как вы уничтожали моих людей. Но ни один волос не упал с их головы, и я кормил и поил их, в то время как мои люди голодали. И вы не хотите дать нам свободно уйти в горы...
Вмешался один из пленников:
– Дайте им уйти. Они уже и так наказаны. Здесь умирают два сына старика...
Но офицер был непреклонен:
– Сдавайтесь. Вы окружены. Вам все равно не вырваться.
– Тогда мы все будем сражаться до конца!
– И Джон Браун поднял револьвер и выстрелил в воздух.
– Вот мой ответ.
– Предупреждаю вас: на рассвете мы начнем атаку, - сказал офицер и, не выдержав парламентерской вежливости, возвысил голос: - Мы разгромим ваше проклятое гнездо!
32. ПОМОЩЬ НЕ ПРИХОДИТ
Где же был в это время Кук, которого так страстно ожидали бойцы, от которого надеялись получить помощь и спасение?
Переехав на мэрилендскую сторону Потомака, Кук и Тид решили сначала раздобыть пленников. Один из крупных местных помещиков, Бирн, сам попался им на дороге. Он ехал верхом в Ферри.
Кук сошел с повозки и взял за повод лошадь Бирна.
– К сожалению, мне придется вас арестовать.
Бирн, знавший в городе этого широкоплечего шлюзового сторожа, засмеялся:
– Бросьте, что за шутки!
Винтовки и лица негров, сопровождавших Тида и Кука, убедили его в том, что здесь не шутят. Кук привязал лошадь пленника к своей повозке, и весь отряд продолжал свой путь к дому Бирна, где надлежало взять еще его брата. У дверей дома Бирн успел шепнуть брату: "Гражданская война".
Между тем оба аболициониста созвали в гостиную невольников Бирна и сказали им, зачем они здесь. Впервые в этих стенах говорилось о свободе черного народа. Нервно шагавший по комнате Бирн уловил несколько слов: "Все люди рождены свободными и равными". Он крикнул в бешенстве: